— Любопытно, — прослушав запись, отметил шеф.

— Снимаемся? — с затаенной надеждой спросил оператор.

— Рано, — немного подумав, решил шеф. — Переведите в автоматический режим, и пусть прослушивают запись в конце каждых суток, а потом станет видно.

— Ясно.

Дождавшись пока шеф отключится от связи, оператор зло брякнул трубку.

Черт бы их всех побрал! Чего они вцепились в припадочного мента и его малахольного папашку? Впрочем, не его дело — перевод на автоматический режим тоже благо.

— Разрешите?

Владислав Борисович поднял глаза и от удивления перестал жевать: рядом с его столиком появился колченогий, одетый в дорогой летний костюм и с неизменной тростью в руке: без нее он не мог сделать и шагу.

— Да, конечно, прошу, — Шамрай с трудом проглотил застрявший в горле кусок и запил его минералкой.

Откуда здесь, в правительственном учреждении, взялся калека, да еще как сумел подкараулить Владислава Борисовича во время обеда? Хотя что удивляться: у старика и широкие возможности, и солидные связи, о которых Шамрай мог только догадываться, ему ничего не стоило пройти сюда и подождать, пока знакомый оставит свой насквозь прокуренный кабинет и отправится перекусить. Сейчас нужно держать себя в руках и не выказывать перед колченогим никакого удивления, а тем паче растерянности или страха. Ясно как божий день, что появился он тут не просто так, но и Шамрай ему не мальчик!

— Что будете кушать? — к столику подошла кокетливая официантка.

— Мне только апельсиновый сок, — попросил колченогий и, когда она отошла, доверительно пожаловался Владиславу Борисовичу: — Погода меняется, все кости болят. При таком состоянии хочется уравнять внутреннее давление с внешним.

— Полагаете, станет еще жарче?

Шамрай уже сумел справиться с кратким замешательством, вызванным появлением колченогого, и обрел прежнее равновесие духа. В конце концов надо и поесть, а то котлетка по-киевски остынет.

— Нет, — калека поджал узкие губы и кивком поблагодарил официантку, поставившую перед ним высокий стакан с соком. — Думаю, пойдут дожди.

— Давно пора.

Владислав Борисович прикидывал про себя, зачем притащился колченогий, не рассказывать же о погоде? За ним раньше не замечалось склонностей подменять гидрометеоцентр. Но не надо его ни о чем спрашивать или торопить: сам скажет, если уже пришел.

С другой стороны, у этого человека есть и такая привычка — разжечь любопытство, напустить туману погуще, внести сумятицу в мысли и, ничего толком не объяснив, уйти, оставив собеседника мучиться догадками.

— Появился наш старый знакомый, — пригубив сок, сообщил колченогий.

— Кого вы имеете в виду?

— Все того же Волкодава, который чуть не вцепился вам в горло, — желчно усмехнулся калека. — Его выписали из госпиталя.

— Оказывается, вы его не добили? — с оттенком презрительного недоумения спросил Шамрай.

Кажется, его мелкий выпад попал в самую точку: хромой очень не любил признавать свои промахи и каяться при неудачах. Ну ничего, пусть проглотит и поерзает, не одному же Владиславу Борисовичу получать острые шпильки под ребра!

— Все вы, молодые, вечно торопитесь, — колченогий развалился на стуле. — Вам хочется немедленно все решить кардинально, а быть торопливым без меры нельзя!

— Возможно. Но вы сами не раз говорили, как сильно он мешает!

— Разве я отказываюсь от своих слов? Отнюдь! Кстати, знаете, где побывал наш друг, едва успев сменить госпитальную пижаму на цивильную одежду?

— На работе? — предположил Владислав Борисович, внутренне уже готовясь, что сейчас, как листья по осени, посыплются новости самого пренеприятнейшего свойства.

Каких же еще новостей ждать, если проклятый Волкодав опять вырвался из лап колченогого и первым делом рванул на работу? Как только старик промахнулся, с его-то опытом и возможностями?! Отрыгнется кровавой отрыжкой этот его промах, ох отрыгнется!

— Туда его вызывали, — едва заметная улыбка тронула губы хромого. — Возникли некоторые сложности у нашего Сергея Ивановича: теперь его попрут отовсюду. А потом он нанес визит Ларисе Рыжовой!

— Да? — Подобные сообщения Шамрая мало интересовали. — Ну и что? Они же сожительствовали. Для мужчины вполне естественно после долгого воздержания отправиться к старой любовнице.

— Ну, девочка как раз далеко не старая, и до старости ей… — колченогий засмеялся, но тут же оборвал смех и наклонился над столом, понизив голос. — Симптоматично, что после гибели Зайденберга он идет к дочери сбежавшего на Запад миллионера! Может, он полагает, что Лариска остается единственной ниткой, потянув за которую ему удастся размотать клубок?

— Что мотать, что? — вскинулся Владислав Борисович. — Вы же сами сказали: его поперли отовсюду. Или не так?

— Так! И мотать он будет только собственные нервы или долгий срок, причем за чужие грехи. — Хромец многозначительно поднял указательный палец с желтоватым от никотина ногтем и показал в улыбке прокуренные зубы. — У своей подруги, — продолжил он, — Серов устроил безобразную сцену, затеял драку с охранниками нового ухажера Ларисы, а когда его крепко поколотили, ударился в бегство, причем усеял путь отступления стодолларовыми купюрами.

— Что? — Шамрай от изумления выпучил глаза. — Вы же твердили, что он из неподкупных, на лапу не берет, а на ментовскую зарплату баксы покупать не станешь.

— Знаете, сколько он выбросил? — прищурился колченогий. — Больше двух тысяч!

— Боюсь, он объехал вас на кривой кобыле, — погрустнел Владислав Борисович. — Даже я не стал бы бросаться такими деньгами. Но, может быть, это связано с его болезнью?

— Хотелось бы надеяться, — калека допил сок и, тяжело опираясь на трость, поднялся. — Но я боюсь, это не так. И вам советую бояться.

Не попрощавшись, он захромал по проходу между столиками к выходу из столовой, неуклюже загребая больной ногой по темно-бордовой ковровой дорожке, покрывающей лакированный паркет.

— Зараза! — бросив на стол скомканную салфетку, выругался Шамрай. — Испортил весь обед, сукин сын!

Вечно хромой пес нагадит в душу и отвалит как ни в чем не бывало! Бояться он, видите ли, советует, старый идиот! А теперь весь обед колом в желудке встал, а нервы и так давно словно расстроенная балалайка. Какая все-таки скотина! Мало того, что вместе со своим хваленым Сергеем Сергеевичем не убрали ментовского опера, не загнали его хотя бы в тьмутаракань подглядывать за доярками, так еще и пугают!

Ладно, надо успокоиться и заставить себя хотя бы на время забыть о неприятном разговоре — впереди еще долгий рабочий день…

Очередной циклон или антициклон обрушился на город внезапно. Еще вчера по телевизору милые девушки обещали жаркую и солнечную погоду, а уже ночью завыл, заметался по улицам сердитый северо-западный ветер, поднимая пыль на тротуарах и мостовых, скручивая ее в маленький смерч и гоня перед собой в неведомую даль. По небу поплыли тучи, и утро пришло блеклым, прохладным, грозя пролиться из низких тучек холодным моросящим дождем.