Серов доел бутерброд, аккуратно вытер салфеткой пальцы и достал сигарету. Такого поворота, честно говоря, он не ожидал и в душе лелеял надежду, что Сухарь поможет влезть в приличную охранную фирму — мало ли у него связей? Но тот не захотел. Или специально отказывает по просьбе отца, напуганного последними событиями?

— Понимаешь, я ничего другого не умею, — признался Сергей. — Что же мне, сидеть дома и принимать по телефону заявки на уничтожение грызунов и тараканов? Или наниматься мыть стеклянные павильончики на остановках? Все на свежем воздухе и работенка не нервная.

Глубоко затянувшись, он выдохнул густой клуб табачного дыма и с горечью подумал: отец был прав, когда просил не гробить себя на службе. И вот он, подполковник милиции Сергей Иванович Серов, начальник отдела, раскрывший множество преступлений, теперь не нужен никому — система органов внутренних дел высосала из него все соки и отринула. И оставила лишь тонкую связующую нить в виде пенсионного обеспечения, на которое не прожить. Прав отец, да что теперь толку корить себя? Раньше надо было думать, ведь перед глазами постоянно был живой пример полковника в отставке Серова-старшего!

— Ну, зачем так пессимистично? — улыбнулся Женька. Он взял со стола конверт и бросил на колени Сергею. Тот открыл его и увидел пять стодолларовых бумажек.

— Ты что? — глаза Серова сузились от гнева. — Я не возьму! И впредь не думай ничего подобного, если хочешь, чтобы мы остались друзьями!

Сухарь в знак возражения махнул длинной рукой.

— Это не милостыня, а первая зарплата. И перестань корчить из себя оскорбленную невинность! Хочешь работать? Я даю тебе работу: по силам и по разуму, а также отвечающую самому главному — твоему умению держать язык за зубами!

— Значит, тут кроется нечто противозаконное? — насторожился Сергей.

В какие дела хочет впутать его Сухарь? Предложит отлаживать контакты с крышей из уголовничков? Нет, на это пусть не рассчитывает. Серов всю сознательную жизнь душил их, как крыс, а теперь, когда его подшибли те же уголовники, тем более ни за какие коврижки не пойдет с ними на сделки.

— Не гони лошадей, — знакомой поговорочкой Фомича ответил Женька, и это болезненно резануло слух Сергея. — Будешь заведовать магазином.

— Каким магазином? — вытаращился Серов.

Естественно, он знал: Сухарь занимается всем, что способно принести деньги, кроме проституции, торговли наркотиками и оружием, но никак не мог представить себя в роли завмага. Ерунда какая-то!

— Так, — Твердохлебов неопределенно покрутил в воздухе рукой. — Есть у меня на окраине павильончик со всяким барахлом: сигареты, газированная водичка, поношенные вещи…

— Сэконд хэнд?

— Вот именно, сэконд хэнд. — Женька тоже закурил и уселся в кресло напротив приятеля. — Никаких спиртных напитков или того, что привлекает нежелательную публику. И никаких продуктов. Одежду закупают за границей на вес, как утиль, и везут сюда, а я продаю.

Сергею стало смешно: кто сейчас купит засаленное барахло?

— Проторгуешься!

— Не проторгуюсь, — серьезно ответил Сухарь, — Немножко книжек, немножко игрушек, немножко парфюмерии. И сэконд хэнд!

— Отмываешь на нем бабки? — наконец догадался Серов.

— А что делать? Людям надо платить зарплату, надо платить налоги и многое другое. Ты просто не представляешь, как тяжела жизнь бизнесмена в нашей благословенной стране, особенно если он не связан с криминалом.

— Хорошо, — Сергей загасил окурок и тут же сунул в рот новую сигарету. Разговор заинтересовал его, и хотелось выяснить все до конца. — Но у меня нет опыта в торговле, как ты мне доверишь свою точку?

— Там две опытные продавщицы, они помогут, — заверил Твердохлебов. — Главное, молчать и, когда я позвоню, отдать людям товар и принять новый.

— Какой товар?

— Все тот же сэконд хэнд.

— И принять его же?

— Да.

— В чем смысл? Погоди, кажется, я въехал! Ты показываешь, что это барахло купили, а сам его уничтожаешь. Не знаю как: сжигаешь на свалке, раздаешь бомжам или закапываешь в землю, но уничтожаешь, поскольку он обошелся в копейки. А деньги перекачиваешь на эти счета с других доходов. Так?

— Ну, в общих чертах, — улыбнулся Сухарь. — Всю механику тебе знать ни к чему. Итак, по рукам?

В принципе предложение Женьки не пахло суровой уголовщиной — сейчас все изворачивались как могли. Настоящую зарплату, по ведомости, Сергею наверняка платить не будут, она осядет в иных местах и чужих карманах, а пятьсот баксов за то, что ты свой человек на нужном месте, на дороге не валяются — на службе ему столько никто никогда платить не станет! Если приплюсовать пенсию, то это спасение.

— Хорошо, — кивнул Серов.

— Учти, на работу придется выходить уже завтра.

— Даже выспаться не дашь? Ведь без персонального транспорта.

— Да, без транспорта тяжко. А насчет выспаться? Пожалуй! Можешь приходить в магазин к обеду, но обязательно должен присутствовать там вечером, чтобы в любой момент решить вопрос с товаром. Потом закрываешь лавку — и вместе с бабцами домой.

— Все под покровом темноты, — натягивая куртку, усмехнулся Серов. — Дамочки молоденькие?

— Таких не держим, — сухо ответил Женька. — Работа есть работа, и нечего ее смешивать с сексом. Кстати, если тебе понравится какая вещь, можешь взять ее даром.

— Что там может понравиться среди барахла?

— Не скажи. Случается, и нечто приличное проскочит. Ну, с Богом!

День догорал. Полный хлопот и наконец-то получивших разрешение неотложных дел, он только к вечеру позволил Леониду Сергеевичу немного расслабиться и собраться с мыслями. Оставалось еще одно дело, вернее, даже не дело, а давно возникшая проблема, превратившаяся в постоянную головную боль, мучившую день ото дня все сильнее и сильнее.

Сирмайса очень беспокоили отношения помощника Президента Алексея Григорьевича Рогозина с красивой женщиной Полиной Викторовной Гореловой, с которой его сам же Сирмайс и познакомил. Да, так и предполагалось — они станут любовниками и это еще крепче привяжет Рогозина к общему делу, но никак не предполагалось, что в игру вмешаются враждебные силы и начнут гнуть линию в свою сторону, создавая серьезную угрозу всем замыслам и выверенным расчетам.

Хотя что толку нервничать и распаляться гневом? Не зря сказано: не будь духом твоим поспешен на гнев, потому что гнев гнездится в сердцах глупых!

Неужели он глуп, если гневается на своих врагов? А что же, прикажете их лобызать и после удара по одной щеке подставлять другую? В Библии много чего умного сказано. Например, что, притесняя других, мудрый делается глупым, а подарки портят сердце; что конец дела лучше начала его, а терпеливый лучше высокомерного. Насчет дела и высокомерия, пожалуй, верно подмечено, однако как жить по христианской морали среди волчьей стаи, когда каждый так и норовит вцепиться в горло, а потом, попирая твой труп, издать победный вопль?! Самый лучший враг — мертвый! Вот какая мораль царит в мире большого бизнеса. Надуй ближнего, отними у него деньги, перехвати выгодный контракт, подкупи власть, заставь ее плясать под свою дудку, и сам стань незримой властью, а того, кто загородил тебе дорогу, смети с пути и уничтожь физически, ибо моральное уничтожение в наше время не значит ничего! Тут всех можно смешать с дерьмом, а они лишь отряхнутся и будут продолжать улыбаться как ни в чем не бывало. И лишь глубоко-глубоко в душе затаят злобу и будут ждать случая, чтобы ответить обидчику. А ответ один — смерть! Иначе тебя перестанут уважать и бояться, а на страхе держится многое, практически все.