Полчаса спустя по реву моторов и сигналам машин стало ясно, что они въехали в город. Ульрик обождал, пока водитель притормозит, распахнул дверцы и выскочил на улицу, едва успев увернуться от встречного авто.

Недавно прошел дождь, дышать было легко и приятно. Ульрик невольно искал вереницу нарядных мальчиков и девочек, стоящих под руку с родителями, транспаранты «Узнай свою судьбу!» и шатер с лотоматоном. Тщетно. Ни музыки, ни смеха, ни приветственных гудков машин.

На перекрестке нерешительно топталась старушка в кружевном чепце и объемистой дамской сумочкой под мышкой.

– Простите, мэм, вы не знаете, где сегодня малыши проходят тест? – спросил Ульрик.

Старушка поджала накрашенные губы и неодобрительно покосилась на Ульрика глазами-пуговками.

– Ты что, с луны свалился? – невежливо поинтересовалась она.

– Я только что вернулся из Блэткоча и, признаться, не в курсе последних новостей.

Старушка подозрительнее прежнего глянула на Ульрика, отступила на пару шагов и прижала сумочку к костлявой груди.

– Вы хотите перейти дорогу? – учтиво спросил Ульрик, решив завоевать расположение милой бабушки. – Все в порядке, я помогу. Дайте руку.

Вместо того чтобы рассыпаться в благодарностях, старушенция огрела Ульрика сумочкой по голове и резво засеменила прочь.

– Стойте! Я же хочу помочь вам!

Старушка так торопилась, что обронила кошелек. Ульрик схватил его и бросился следом. Он настиг беглянку у кондитерской. Та прижалась спиной к двери и лихорадочно перебирала содержимое сумочки.

– Вот, вы потеряли, – Ульрик протянул кошелек.

Старушка выудила пенсне на цепочке, надела, снова запустила руку в сумку и вытащила пятизарядный «бульдог». Тускло блеснула хромированная сталь. Разбитыми артритом пальцами старушка взвела курок.

– Нет, нет, – отшатнулся Ульрик, – вы не так поняли, я не причиню вам зла!

– Конечно, не причинишь. Ты больше никого не тронешь, подлый воришка, мерзкий хулиган! Знаю я вас, блэткочцев! Приедут, набезобразничают, все тюльпаны повытопчут и справятся!

– Я не трогал никакие тюльпаны, о чем вы…

– Задумал ограбить честную пожилую леди? Не на ту напал! Вот что я тебе скажу…

Сделав шажок вперед, «честная пожилая леди» поскользнулась на мокром от дождя тротуаре. Чтобы сохранить равновесие, она взмахнула руками, отчего револьвер выпал и, описав дугу, стукнул леди в лоб.

Ульрик бросился к старушке. Он пытался носовым платком остановить кровь, что сочилась с рассеченного лба, когда заметил, как крючковатые пальцы с ярко-красными ногтями отчаянно тянутся к револьверу. Ульрик забрал от греха оружие, отступил на шаг и огляделся в поисках телефонной будки.

В эту секунду посмотреть, что случилось, из кондитерской вышел продавец в белом фартуке. Увидел Ульрика и попятился, а его румяное, будто свежеиспеченный хлеб лицо, приняло цвет выложенного на витрину безе – по 0.95 за штуку.

Наверное, со стороны ситуация выглядела несколько двусмысленно: какой-то тип стоит, улыбаясь во весь рот, а у его ног корчится от боли старушка.

– Слушай, парень, она сама упала, ясно? Я здесь ни при чем!

Ульрик успокаивающе выставил вперед ладони, забыв про револьвер в правой руке.

– Я все понял, сэр, – еще больше побелел продавец.

Ульрик заметил, что взгляд парня прикован к блестящему хрому «бульдога». Так кролик смотрит на удава. Наверное. Ульрик встречал удавов и перевидал немало кроликов, но никогда не имел чести лицезреть и тех, и других вместе. Пожалуй, лучше было сказать: «Смотрит, как предположительно мог бы смотреть кролик на удава».

– И револьвер не мой, – начал злиться Ульрик. – А ее!

– Да, сэр, конечно, сэр, как скажете, сэр…

– Что ты заладил, в самом деле! Это она пыталась меня убить! – вышел из себя Ульрик. – Понимаешь?! Она сама во всем виновата! Зачем она убегала?! Я хотел ей помочь – и только! Почему меня никто не понимает?!

Наверное, кричать не следовало. Продавец упал в обморок, присоединившись к «пожилой леди». Черт знает что.

За спиной раздался пронзительный свист. Слава богу, полиция! Сейчас они во всем разберутся.

Полчаса спустя Ульрик сидел в камере предварительного заключения.

– Это всего лишь недоразумение, и к тому же легко поправимое, – с порога заявил Грэхем, едва полицейские оставили их одних. – С этим делом справится любой, даже законченный брайан! Оно же на глазах рассыпается. Во-первых…

– Что будет, если я выиграю суд? – прервал адвоката Ульрик. Он говорил о судебной тяжбе с лотоматонами, но, как ни странно, Грэхем это понял.

– По сути, вы уже его выиграли. Необходимо провести экспертизу, чтобы выяснить, чем руководствуются лотоматоны, выбирая профессии. Это будет весьма затруднительно, ведь до сих пор никто не знает, как устроены изобретения Древних и что лежит в основе их работы. На этот счет есть разные предположения, в основном противоречивые. Ясно одно: технологии, позволившие создать лотоматоны, опережают современную науку на десятилетия.

Если не на века.

– И что будет с машинами? Все это время? Ну, пока ученые не поймут что к чему?

– Проходить тест временно запретят, – пожал плечами Грэхем. – Но не думаю, что дело затянется. Наука развивается стремительно, уже научились озвучивать фильмы, а ведь говорили, будто это непосильная задача.

Да, научились. В Мехатонии всегда поддерживали изобретателей и ученых, свято веря в прогресс и безграничность человеческих возможностей.

– Впрочем, вас не должно беспокоить, что станется с лотоматонами. Лучше думайте о своей скорой и неизбежной победе.

– Насколько неизбежной? А если я скажу, что больше не имею к лотоматонам никаких претензий?

– Шутите?

– Ага.

Ульрик и впрямь улыбался.

– Во-первых, вы совершите самую большую ошибку в жизни. Весьма влиятельные люди заинтересованы в вашей победе. Отступив сейчас, вы приобретете множество могущественных врагов.

– А во-вторых?

– Все слишком далеко зашло. Спустить дело на тормозах не получится. Замешана пресса, общество взбудоражено… Пойдете на попятную, и все решат, что вас это вынудили сделать под пытками, не иначе. Хотите вы или нет – суд будет выигран, – улыбнулся адвокат.

Ульрику вспомнились ясные глаза С. Л. Вандерета. Прозрачные, как ледяной ручей в жаркий полдень. После сегодняшнего побега Вандерет больше не станет церемониться. Его, конечно, не убьют – он нужен живым, как доказательство ошибки лотоматонов. Может, накачают лекарствами, сделают послушной марионеткой. Вандерет из тех людей, для которых цель всегда оправдывает средства.

Ульрику чудилось, будто Турнир Самоубийц продолжается, только теперь испытания стали еще опаснее. Он машинально щелкнул пальцами. Ничего не произошло. Рука без печати казалась чужой и мертвой.