* * *

* Виверна(от англ. [wyvern] гадюка) — мифическое существо с крыльями и двумя лапами, часто с хвостом гадюки. Считаются родственными драконам, но ими не являются, так как полуразумны и не обладают собственной магией. Такие образы богато представлены в средневековой живописи и геральдике.

Глава 22

Ни проехать, ни пройти

К северу от замка Бирьё, полдень

(7 марта 1402 года, три дня спустя после бойни на ферме Паскаля)

Домбские болота были довольно мрачным местом. Туманы, дожди — и вообще атмосфера, словно самой природой придуманная под съемки хорроров или каких-нибудь мистических триллеров. Но сегодня еще засветло северный ветер разогнал всю эту традиционную местную хмарь, а уходящая зима еще и попыталась продемонстрировать попытку напомнить о себе. В итоге к обеду было одновременно солнечно и морозно, из-за чего местные возвышенности и немногочисленные дороги ненадолго стали на удивление приятным местом.

После резни у фермы Паскаля мы оттуда, естественно, ушли.

Большую часть добычи — а это приличная куча очень недешевого боевого железа — по единодушному решению пожертвовали нашему гостеприимному хозяину. Кое-что подороже, каждый, конечно, прибрал себе, но основную часть оружия и брони тащить с собой было некогда.

При этом ни кто из нас не сомневался, что ферме оставалось стоять недолго.

Синьор де Бирьё обязательно позаботится о том, чтобы хотя бы формально отомстить за большую часть своей дружины, поэтому добыча стоимостью ливров в 280–300 пошла в виде компенсации за ферму не дороже пяти, может быть шести су. Эти три хижины вряд ли стоили больше.

Но даже горожане-стрелки сейчас Паскалю не завидовали. Судьба его похищенной семьи даже им внушала совсем уж немного оптимизма. Особенно после такого конфуза…

Молнии Вальдемара оказались очень неприятным оружием.

Выживи побольше баронских людей, и их можно было бы обменять на фермерскую семью, но наш маг думал, что нам крышка, бил — от души, и в итоге до утра дожили лишь двое, не самых важных подранков, атаковавших в последнем ряду.

Кстати, они и выжили-то, как раз по причине бедности.

Те, у кого хватало денег на приличную броню, они же были и куда более уязвимы к оружию мага, поэтому атаковали настойчивее, ну и сжарились в своих доспехах первыми. В итоге прикинув, что возиться с оставшимися себе дороже, воинов допросили и без затей прикончили, после чего их тела утопили в ближайшей полынье, вместе с их более невезучими (или наоборот, тут как посмотреть) товарищами.

Мне такая практичность показалась «немного слишком», слишком неправильной, но не настолько, чтобы как-то возражать. Трудно защищать тех, кто вот буквально только что собирался тебя убить. Поэтому я был благодарен, что от меня не требовалось хотя бы кого-то из пленников прикончить…

В общем, уже на утро мы перебрались на один из островков по соседству, но обживать его не остались. Оказалось, что оставшиеся люди барона начали объезжать его сторонников и собирать ополчение. Естественно, такую инициативу требовалось пресечь, и мы стали выбирать место. Именно поэтому сейчас я и сидел на дереве.

Ничего не скажешь — сам придумал, сам и сделаю!

Местные дороги были, во-первых, немногочисленными, а во-вторых, известны все наперечет. И если сами здешние «болотники» могли обойти нашу засаду — у пешего все-таки побольше путей — то трое конных слуг барона такой возможности были по определению лишены. Их кони физически мало где могли пройти.

Так что дорога, а фактически — просто неплохо растоптанная лесная тропа — в этом месте имела, пожалуй, единственный свой прямой участок. Шагов 75–80 более-менее прямого пространства, и как нельзя лучше подходила нашим планам.

Если очередную группу ополченцев достаточно было просто разогнать, то людей барона нужно было непременно прикончить. Этого требовало сама логика нашего противостояния, а не некая особая кровожадность, вдруг одолевшая отряд…

Я сидел где-то примерно посередине этого участка тропы, в компании Вальдемара. Остальные наши расположились неподалеку. Все было переговорено множество раз, и мы с приятелем просто молчаливо дожидались момента, когда понадобится действовать. Но все время молчать было, конечно же, просто невозможно.

— Слушай, — неожиданно вспомнил я, — а у вас в Академии что-нибудь знают про этого то ли демона, то ли бога?

— На будущее имей в виду, что лучше говорить «демона, объявившего себя богом», — ответил Вовка по-русски, однозначно намекая этим, что тема важная, но дальше он вернулся к здешнему варианту старофранцузского. — Да, у нас обсуждали такие слухи, но мои шефы считают, что его интересуют места потеплее: где-то там на побережье…

— А что о нем известно? — напомнил я.

— Он и правда, из старых богов. В ватиканских текстах первое его известное имя на латыни было «Оркус». У римлян он числился богом смерти. Позже его образ слился с другим богом, «Диспатером», а ещё позднее оба этих божества окончательно растворились в образе бога Плутона. Ты мог даже читать греческий вариант его имени в виде «Гадеса» или — уж точно — «Аида»!

— О, искренне удивился я, — а ведь и правда! Про Аида* даже я слышал… Кстати, а что там про демонов-богов? Они могли туда-сюда переходить в своем…статусе, или как это назвать?

Вопрос я на всякий случай задал по-русски, и подтверждая мысль об осторожности, приятель ответил на том же языке:

— Ну да, на самом деле разница там лишь в уровне силы. Сам понимаешь, я не знаю, какая там градация. Уж точно — не смогу измерить ее, но до определенного предела такое существо числится еще демоном, а потом раз — и вот он уже бог. Ну или всего лишь «божок», но это все равно куда могущественнее его предыдущего состояния. Да и возможности, вроде как, совсем другие…

— Так сейчас этот тип «бог» или «божок»?

— Надеюсь, мы этого так и не узнаем! — насмешливо хмыкнул Вальдемар, вернувшись на старофранцузский. — Думаю, первоначально он был одним из демонов или мелких божеств загробного мира у этрусков, а потом, стал считаться правителем загробного мира. Я, кстати, видел папирус, что мои шефы получили из Ватикана. Этруски изображали Оркуса в виде бородатого, покрытого шерстью демона. Иногда — даже крылатого. Но это лишь с того момента, как он стал уносить человеческие души в загробный мир…

Мы некоторое время помолчали. Вальдемар задумался о чем-то своем, а мне — требовалось переварить.

— Слушай, так известно каким образом они меняют свой статус? — заговорил я минут пять спустя.

— Сила, все дело в ней! Наберет ее сколько надо — станет богом. Ну, или может уже набрал… — охотно