китайском не выходило. Она пыталась расспросить ребёнка откуда он, но тот не понимая её, заливался ещё горше.

Тогда ей решил помочь Итиро. Он склонился над малышом и медленно спросил:

— Мама? Папа?

Его ребёнок понял.

— Дома мама, — ответил он, хлюпая носом.

Марио схватил поводья и легонько тряхнул ими. Лошади сдвинулись с места.

— Куда ты? — спросила растерянная Мэд, — мы же не знаем, где он живёт.

— Он такой маленький, что вряд ли ушёл далеко от дома, — предположил Марио, — надо просто проехать по округе.

И Рыболов оказался прав. В третьем же переулке, куда они свернули, малыш радостно закричал:

— Дом-дом! Наша киса! — сказал он, показывая на тощую кошку у забора.

Только Итиро хотел попытаться поговорить с животным, но тут из ворот выбежала женщина и кинулась к ним. Это оказалась мать малыша.

Она схватила ребёнка из рук Мэдлин и запричитала, прижимая его к груди: «Вей, Вей, мой Вей!».

— Спасибо вам, добрые белые! — благодарно сказала она визидарам, торопясь скрыться в воротах и опасливо глядя в конец улицы. — Почему вы в городе? Здесь большая опасность, — показала она на дым пожаров и, прикрывая ребёнка, испуганно пригнулась от взрыва, который раздался совсем рядом.

— Мы ищем храм Золотых колоколов, — как можно медленнее и чётче сказала Мэдлин.

Видимо, всё же китайский был не её язык, потому что женщина уставилась на неё непонимающе.

— Золотые колокола? — спросил её Итиро.

Для надёжности он вытащил из-за пазухи карточку с данными о семье Мими-Доу и протянул женщине. Она оказалась грамотной. Посмотрев на записи, женщина спросила:

— Так вам нужен храм или эта семья?

— Мы ищем семью Мими-Доу, — кивнул ей Марио.

— Вы их здесь не найдёте, — покачал головой женщина, прижимая Вея.

Она опять поглядела в конец улицы.

— Вы знаете, где они? — спросил Итиро, — нам это важно.

Женщина сомневалась, спешила, но потом посмотрела на Вея, который положив голову ей на плечо, заснул, сказала:

— Их дом был вон там.

Она показала в тупик улицы, где был заброшенный, по виду давно нежилой участок.

— Я хорошо их помню. Даже немного общалась с Ксией. Она была славной женщиной.

— Была? — напряглась Мэдлин.

— Да, — женщина печально закивала, — три года назад ночью на них кто-то напал. И убил её мужа и сына. Она сама была ранена. Приползла к нам вся в крови. Просила помощи. Но позже она умерла в больнице… Их как-будто кто-то искусал. Поговаривали, что это были демоны. Поэтому на их участке никто больше не поселился…

— А девочка? У них ведь была дочка? — с надеждой спросил Итиро.

— Девочка? — сначала удивилась женщина, а потом взгляд её просветлел, — да-да, у них была дочка. Знаете, у отца и сына Мими-Доу было странное родимое пятно — в виде глаза на лице.

Она ткнула себе в середину лба пальцем:

— Вот здесь. И у девочки было точно такое же.

Визидары переглянулись — с тремя глазами!

— Так вот родилась Янмей какая-то чудная. То ли придурковатая, то ли больная, как шептались люди. Я видела Янмей один раз, когда Ксия несла её на руках, но мне девочка не показалась глупой, как про неё говорили люди. Глазки у неё были умные. Потом я узнала, что Ксия отдала дочку в монастырь. Было девочке тогда годика три. Как раз за месяц до нападения. Ксия чего-то боялась. Возможно, чуяла беду.

— А где этот монастырь? — спросил Марио.

— Монастырь Белых пагод. Он далеко в горах.

Она махнула рукой в сторону вершин. И вдруг кинулась в конец улицы. Оттуда показался мужчина, он шёл, грустно опустив голову.

— Лунь, ты не нашёл повозки?! Что нам делать?! — заговорила она с ним.

Мужчина же только ещё сильнее склонил голову.

— Может, вам помочь? — спросил Итиро.

Женщина взглянула на их большую повозку и сказала:

— У нас в доме больная мать мужа и дочь. Если бы вы могли довезти нас с вещами до развилки дорог за городом, мы были бы вам благодарны.

— Конечно, — кивнула Мэдлин.

Визидары стали помогать таскать тюки со скарбом из дома в повозку. Потом перетащили туда старуху — лёгкую, словно высохшую. Она лопотала на таком странном наречии, что даже переводной медальон отказывался её понимать. В конце сборов посадили в повозку хозяев и их детей, уселись сами и поехали.

Лунь показывал дорогу, его жена нервничала, закрывая уши детям при сильных хлопках взрывов или выстрелах. А потом и вовсе легла с ними на солому наваленную на пол повозки, чтобы укрыться от ужаса улицы.

Когда, наконец, выехали из города, оказалось, что их пути расходятся. Кривые ворота были недалеко, но в другой стороне. Посовещавшись, визидары отдали повозку семье. Те не верили своему счастью, плакали, кланялись сами и заставляли кланяться детей спасителям, пока те не скрылись из вида.

Пешком в гору подниматься было тяжело, это заняло гораздо больше времени, чем они ожидали.

До Кривых ворот Мэд, Итиро и Марио добрались уставшие и промокшие от начавшегося дождя. Их встретила любезная госпожа Жу, которая самолично протирала входную калитку. Она отчаянно возила тряпкой по одному месту и смотрела на дорогу. Увидев визидаров, сделала вид, что очень занята пятном на покосившемся столбе. Потом, словно только их заметив, расплылась в улыбке:

— Как хорошо, что вы вернулись! А то скоро уже стемнеет! — лебезила она, — я подам вам еду в чайную.

Визидары слишком устали, чтобы ей что-то отвечать. Молча прошли мимо. Марио волочился последним — его ноги были стёрты от долгой ходьбы.

Зайдя в беседку, увидели всю свою компанию в сборе, да ещё и гостя — шумного Дэкуня. За день он освоился, насмотрелся здесь чудес, а сейчас сидел, улыбался во всю ширину круглого лица, и, активно махая руками, рассказывал Леонару о тонкостях выращивания риса.

— О! — закричал вернувшимся по-свойски Дэкунь, — пришли! Ну, наконец-то! Чего так долго?!

Зашедшие удивлённо на него покосились, а Марио, снимая с израненных ног обувь, сказал:

— Леонар, дай свою перчатку ненадолго… Кстати, госпожа Жу очень странно себя ведёт.

— А я знаю, почему, — гордо вышел на середину комнаты Дэкунь, — сейчас расскажу!

И он стал повествовать историю, начав со слов: «Сидел я позавчера дома в деревне…» Рассказывал он медленно, с выражением, меняя лица и жестикулируя, разыгрывая сам с собой диалоги. Когда дошёл до диалога разбойников и госпожи Жу, то схватился за задник своей рубахи, натянул её в виде платка на голову, скрючился и прогнусавил тонким скрипучим голосом:

— Что надо господам в такой поздний час?

Тут же за ним открылась дверь и сама госпожа Жу, внося поднос, недоумённо спросила: