раз ты решила вот так уйти? Может, бил тебя? Оскорблял? Или не купил чего? Плохо содержал?

Лицо Эвы исказилось от обиды.

– Ты считал меня шлюхой! – воскликнула она. – С братом меня обсуждал, деньги за меня платил этому козлу, как будто я корова на рынке. Ты… Я не шлюха, ясно тебе? И я не хочу быть с мужчиной, который считает меня таковой.

Артур возвел глаза к потолку.

«Гребаный Кулаков, чтоб тебе икалось до конца твоих дней!»

Вслух же он сказал совсем другое:

– Эва, меня просто ввели в заблуждение…

Артур подавил в себе острый приступ раздражения и стал объяснять Эве, как все было. Рассказал, как впервые ею заинтересовался, как попросил начальника охраны составить на нее досье, как на личном опыте убедился в том, что она представительница древнейшей профессии.

– Сама посуди, – развел он руками, – какие могли у меня возникнуть сомнения касательно твоей деятельности, если я заплатил, а ты мне дала. Естественно, я подумал, что ты проститутка. Я понятия не имел, что тебя оговорили. Если бы ты мне тогда по морде дала, а не легла со мной, то сейчас не было бы никаких вопросов…

За своим рассказом Артур даже не понял, с чего Эва вдруг покраснела, подметил это только при последних словах.

И тут она ему выдала:

– Ты до сих пор считаешь меня шлюхой!

– С чего ты это взяла? – удивился он.

– Ты только что обвинил меня в том, что я с тобой легла тогда в люксе! Я уже триста раз пожалела, что пошла на это…

То, как она это сказала, задело Артура за живое. Он тут же шагнул к ней почти вплотную, заговорил вкрадчиво:

– Эвочка, не надо ни о чем жалеть. Извини, что так вышло из-за Кулакова. Давай оставим все это в прошлом. Мы ведь помолвлены, у нас чувства…

– Да нет между нами никаких чувств, – вдруг воскликнула она, взмахнув руками.

– Как это нет? – тут же возмутился он. – У меня вот есть!

– В чем они выражаются? – фыркнула Эва. – В твоем желании со мной спать? Ах да, еще я рожу тебе ребенка. Но чтобы ты знал, я тебе не инкубатор и не шлюшка на ночь, понял? Мне таких отношений не нужно…

– Ты нормальная вообще? – опешил он. – При чем тут какой-то инкубатор? Ты прослушала все, что я тебе говорил? Я же тебе все объяснил, это Кулаков…

– Кулаков? – Эва возмущенно уставилась на Артура. – Может, это Кулаков заставил тебя после той ночи со мной даже не здороваться? Или Кулаков свел все наше общение к постели, пока мы с тобой жили вместе? Или, может быть, Кулаков запретил тебе спросить у меня, сплю ли я с мужчинами за деньги? Ты ведь мог просто спросить!

Артур заскрежетал зубами, донельзя разозленный ее обвинениями. Это он ли не спрашивал? Все он спрашивал, только кто-то отвечал непонятно. А сама-то, сама… Что учудила ночью? И теперь обвиняет его во всех смертных грехах.

– Так, все, хватит. Мне надоело. Я извинился, чего тебе еще? – процедил он, строго прищурившись.

– Я не принимаю твоих извинений! – топнула ногой она. – И я не хочу таких отношений, где я…

– А я не принимаю твой отказ выходить за меня! – прогудел он. – Выйдешь как миленькая. И домой вернешься. Я тебе покоя не дам, шагу ступить без меня не сможешь. Ишь ты, обижаться она надумала. Ты моя с головы до ног и всегда будешь моей. Ты носишь моего ребенка, ты работаешь в моем отделе, ты…

– Пожалуйста, не делай этого, Артур! – вдруг воскликнула она.

– Не делать чего? – не понял он.

– Не заставляй меня увольняться!

Артур уставился на нее с обалдевшим видом.

– Я хоть слово про увольнение сказал? Чем ты меня слушала? Что ты вообще себе надумала?

Эва посмотрела на него донельзя расстроенным взглядом и ответила:

– Если ты продолжишь давить, мне придется уволиться. А мне очень нравится эта работа, и мне важно иметь какой-то доход ради будущего ребенка. Дай мне доработать до декрета, я ведь не найду себе другого места беременная…

Плечи ее поникли, взгляд сделался жалобным. Больше того, глаза, кажется, повлажнели. Уж не плакать ли собралась?

Тут-то до него и дошло, что весь этот апломб и флер уверенной в себе девушки, какой она перед ним сегодня предстала, – напускное.

Перед ним все та же ранимая, мягкая Эва, просто спряталась за чужую маску. А на самом-то деле она нежная ромашка, которая не очень-то умеет держать удар.

В Артуре мгновенно проснулся инстинкт защитника. Уж что-что, а в обиду он Эву не даст никому.

Даже себе.

– Успокойся, пожалуйста, – попросил он сдавленно. – Не надо реветь. И увольняться тоже не надо…

– Я не смогу здесь работать, если ты станешь каждый день меня прессовать и требовать к тебе вернуться, – покачала головой она и шагнула назад.

Артур нервно сглотнул, представил, во что ему выльется ее увольнение.

Во-первых, она страшно на него обидится, еще натворит глупостей вроде той, когда собралась уехать от него в Питер. Не сможет же он контролировать ее двадцать четыре часа в сутки, как бы ни хотелось. Во-вторых, тут он ее по крайней мере сможет видеть, быть рядом. А иначе она запрется в квартире Миланы, и все.

Но что ему теперь делать? Разрешить ей от него уйти с концами? Ну нет.

Впрочем, он, наверное, может немного подождать, дать страстям улечься.

– Работай спокойно, – буркнул он.

– И как же мне работать с тобой, когда у тебя такой настрой? – спросила она с болью в голосе. – Сам сказал, что покоя не дашь…

– Ладно, – он выставил вперед ладони и продолжил нехотя: – Я не буду давить. Мы продолжим сегодняшний разговор, когда ты созреешь.

– Я не созрею, – покачала она головой, а потом в ее взгляде снова появилась решительность: – Если станешь на меня давить, я уволюсь.

С этими словами она обогнула его и вышла из кабинета.

Артур же остался гадать, сколько времени понадобится Эве, чтобы успокоиться. В самом деле, не может же она всерьез хотеть с ним расстаться. Но когда она это осознает и будет готова к диалогу? Ведь упрямая девчонка вполне может дуться целый день. Или даже два! Это ему столько ждать?!

Терпение не было сильной чертой Саркисяна.

Глава 44. Начальник и подчиненная

Эва провела весь день как на иголках.

После разговора с Артуром она честно пыталась сосредоточиться на работе. Но это было неимоверно сложно, особенно если учесть тот факт, что шеф сегодня был в