и обомлела, увидев там пачку пятитысячных банкнот. Пересчитала – получилось сто тысяч.

Эва тут же кинулась за телефоном принялась звонить Милане.

Сказала, слегка заикаясь:

– Ты в курсе, что твой муж оставил мне сто тысяч? Зачем?

– Эвочка, ты теперь в семье, привыкай. Ты носишь нашего племянника, хотели помочь. Пригодится, тебе же наверняка много чего нужно. Я знаю, ты скромная, сама не попросишь. А от Баграта не убудет. Правда, муж?

Милана быстро отключилась, а Эва крепко задумалась.

«Что же это за волшебная семья, раз они так заботятся?»

И неожиданно для себя почувствовала, что больше не одинока.

Подумать только, еще недавно ни она, ни ее малыш были никому не нужны, а теперь появились люди, которым не все равно.

Приободренная и донельзя растроганная, Эва пошла готовить ужин. Она уже успела закипятить бульон для супа, резала картошку, как неожиданно услышала новый звонок в дверь.

Первое, что пришло в голову: вдруг Милана что-то забыла? Но она ничего не оставляла, к тому же прошло полчаса с их отъезда. Вряд ли они вернулись бы спустя такое время.

Значит, с большой долей вероятности за дверью не Милана.

Эва мгновенно напряглась.

Прошла в прихожую, заглянула в глазок. Но весь обзор загораживал здоровенный букет красных роз.

Глава 46. Гордый мужчина

Когда Артур вышел из своего кабинета, чтобы забрать Эву, очень удивился, увидев, что на месте ее уже не было.

И жутко разозлился.

Куда она усвистала? Ведь четко сказал – буду через пятнадцать минут, жди. А она что?

Такое поведение было настолько нехарактерно для его Эвы, что Артур даже не знал, как на это реагировать.

Он спросил у подчиненных, давно ли ушла. Те пожали плечами: мол, даже не заметили, поскольку она ни с кем не попрощалась. Тогда он, грешным делом, подумал – вышла в туалет и скоро вернется.

Как последний осел, он ждал ее в общем кабинете, чтобы, не дай бог, не пропустить. Но Эва не появилась ни через пять минут, ни через десять, ни даже через пятнадцать. Самому глупому ежу на свете стало понятно – она ушла домой без него.

Злой донельзя Артур обвел подчиненных взглядом, а те попрятали головы за мониторами, изображая бурную деятельность.

Только тут он понял, что уже почти семь вечера, а никто домой даже не собирается. Подчиненные завалены задачами, которые он щедро обрушил на их головы, и даже не мяукают о том, что пора бы и честь знать. Застращал коллег.

– Все домой, продолжите завтра, – проворчал он и скрылся в своем кабинете.

Уселся в кресло, уперся лицом в ладони и попытался переварить случившееся.

Как так вышло, что девчонка, которая практически ела у него с рук, вдруг перестала его воспринимать. Что такого ужасного он ей сделал? Ведь все объяснил, по полочкам разложил, а она надула губы и, кажется, ничего не слушала.

А потом Артур снова разозлился.

Какова нахалка! Он для нее все на свете готов сделать, а Эва даже пятнадцать минут подождать его не смогла.

Что она о себе думает? Что он сейчас ка-а-ак помчится к ней, как падет ниц и начнет целовать ее стопы?

А вот он возьмет и не помчится. В конце концов, не на помойке себя нашел.

Чувство гордости и собственного достоинства у Артура имелось.

Он достал телефон, написал ей эсэмэску: «Думаешь, я, как собака, буду за тобой бегать? Я тебе не пудель, ясно? Дрессировке не поддаюсь».

Рассудил так: пусть она посидит вечерок одна, помучается. Поймет, что перегнула палку, и назавтра уже будет гораздо более сговорчива.

Решить-то решил…

Только как воплотить решение в жизнь, когда сердце из груди выпрыгивает? Что ему самому весь вечер делать? Ехать в пустую квартиру и слоняться из угла в угол, в ожидании, когда ей надоест на него дуться?

Все, чего Артур хотел, – забрать Эву домой. Там-то они в два счета помирились бы.

Но в самом деле, ему что, унижаться и вправду ехать к ней, когда она так показательно проигнорировала его требование? Нет, на такое он не пойдет.

Однако к восьми вечера Артур совсем приуныл.

Ответа на свое сообщение от Эвы так и не дождался и с грустью понял, что сегодня она точно ему ничего не напишет.

И так тоскливо стало на душе, что хоть вой. Или ходи по стенкам… если бы он это умел.

Как-то разом ему стало все равно, где он себя нашел, на помойке или нет. Абсолютно без разницы, дрессирует она его или… Ну и что, что он покажется ей пуделем или даже бульдогом.

Что ему важнее, гордость или Эва?

Все, о чем Артур мог думать, это о том, что не хотел провести без нее еще хоть одну ночь.

Он вышел из офиса, когда коллеги уже давно отправились по домам.

Хотел поехать сразу к Эве, но вовремя вспомнил, что с пустыми руками к девушкам не ездят. Спустился в ресторан, взял любимый набор Эвы: стейки из семги, салат, нежнейшие эклеры со сливочным кремом.

Потом зарулил за цветами. Обычно он их Эве не дарил, но теперь решил – будет к месту. Приобрел для нее букет красных роз. Выбрал пахнущие медом цветы с толстыми крепкими стеблями и упругими бутонами. Большие, как и его к ней чувство.

Эти самые розы он и сунул в глазок, чтобы Эва сразу увидела – он с миром.

Четко различил, как в глазке мелькнул свет.

Значит, увидела его.

И… Не открыла.

– Эва, может, хватит дуться? – зарычал он на закрытую дверь.

Громко постучал, нажал на звонок.

Ноль эффекта. Она даже в глазок – и то больше не взглянула.

Тогда Артур принялся ей звонить. Но на звонки она также не ответила.

Артуру дорогого стоило не начать барабанить в дверь.

И тогда он ей написал: «Открой, давай все обсудим!»

«Я не хочу с тобой разговаривать», – прилетело от нее тут же.

«Хоть цветы возьми», – ответил он, в надежде, что это послужит поводом, чтобы она открыла. Уж тогда он разъяснит ей, как себя можно с ним вести, как нельзя.

Но Эва ответила: «Цветы не нужны».

Это больно задело Артура. Но все же он предпринял еще одну попытку заставить ее открыть дверь, написал: «Я привез тебе ужин. Все твое любимое, ты же должна есть, так? Пусти, поговорим…»

Но и на это Эва ответила: «Ничего не нужно, у меня все есть».

Ее ответ подействовал на Артура как стакан ледяной