— Да, — шепнула Иден и увидела, как легкая улыбка тронула бескровные губы Себастьяна.

— Тогда объявляю вас мужем и женой, — произнес отец Милборн, кивнув в знак окончания церемонии. — Так как жених уже поцеловал невесту, обойдемся без этой формальности. Надеюсь, нынешний момент станет началом долгой и счастливой семейной жизни. А теперь, если позволите, я хотел бы навестить раненых.

— Прошу меня извинить, но я должен осмотреть своего пациента, так что выйдите все и закройте за собой дверь, — вмешался доктор Кертис.

— Я никогда вам этого не прошу, — проворчала Иден, покидая комнату в торжественном сопровождении Талли, Питера и Бет.

— Конечно, простишь. — Бет похлопала сестру по плечу. — У святых это великолепно получается.

— Я не святая! — чуть не плача закричала Иден вслед удалявшейся троице, Неужто ее и в самом деле против воли заставили вступить в брак? Ее, такую независимую!

Беда не приходит одна, подумала Иден. Она согласилась исключительно из сострадания к Себастьяну, а он воспользуется этим, когда наберется сил, и станет указывать ей, как жить и что делать. Если они не смогут быть равноправными партнерами в этом союзе, значит, они вообще не смогут быть вместе. Если он не любит ее так, как она его, то, живя с ним под одной крышей, Иден каждую минуту будет терзаться и в конце концов ее сердце разобьется, Да простит се Бог, но она обязана устроить Себастьяну такую жизнь, чтобы он рад был поселиться отдельно. Так, теперь задача ей ясна. А Бет, Питер и Талли еще пожалеют о своем вмешательстве в чужие дела.

А помимо всего прочего, Иден с ее прошлым не заслуживала быть женой настоящего аристократа, ведь она… В общем, она просто недостойна его, и этого достаточно.

Проснувшись на следующее утро, Себастьян вместо Иден увидел сидящую у своей кровати Мэгги. Его поздравили с женитьбой и накормили завтраком, а после того, как он немного подремал, у его постели оказался Талли. Днем за ним ухаживала Элизабет, а вечером, вернувшись из магазина, Питер Далтон пришел почитать ему последний номер «Газеты Виргинии». Единственным обитателем дома, который не заглянул его навестить, была молодая миссис Сейбер. Иден умышленно игнорировала его, и Себастьян догадывался, что она взялась за свои прежние проделки.

Два последующих дня были точным повторением первого. Хорошее настроение Себастьяну обеспечили лишь новости, которые Талли принес вместе с ужином.

— Официально война полностью окончена, ваша светлость, — сообщил он, осторожно ставя поднос с едой на колени хозяина. — Я сам был свидетелем официальной капитуляции. Американские и французские войска промаршировали с таким же блеском, как это сделали бы британцы, если бы война окончилась по-другому.

Себастьян наколол вилкой кусочек картофеля и улыбнулся, представляя, с каким презрением смотрели британцы на победителей-колонистов.

— Восемь тысяч отборных войск короля Георга вместе с шотландскими стрелками в юбочках, «красные мундиры» и несколько белокурых германских наемников прошли строем между рядами американцев и французов в сопровождении мелодии «Мир перевернулся вверх тормашками», — Талли неодобрительно фыркнул. — Британцы умудрялись еще и задирать нос во время капитуляции.

— Не сомневаюсь, что для лучших в мире армии и флота это унизительная процедура, — поддержал Себастьян и поморщился: смеяться было больно.

— Безусловно, ваша светлость, — согласился Талли. — Во всяком случае, прославленного лорда Корнуоллиса прямо-таки тошнило от унижения. Он сказался больным и послал бригадного генерала О'Хара отдать меч Вашингтону. — Талли лукаво улыбнулся. — Иногда от гордости одни неприятности, не так ли, ваша светлость? Некоторые люди не могут заставить себя взглянуть в лицо поражению, и один из них лорд Корнуоллис.

— А другой, стало быть, я…

— Разве я так сказал?

— Нет, ты предоставил мне сказать это самому. — Себастьян отправил в рот картошку и с удовольствием стал жевать. — Клянусь, ты брал уроки коварства у моей жены, она знаток по части навязывания мыслей и вкладывания своих слов в чужие уста.

— Почему бы вам самому не произнести ей то, что она хочет услышать? — Талли встал и, уперев руки в бока, строго посмотрел на Себастьяна. — Я уверен, это решило бы все ваши проблемы.

— Ты советуешь мне согласиться на расторжение брака? Ты же знаешь, что Иден именно этого добивается. Наверняка теперь ее девиз «Поспешный брак и быстрое расставание».

— Да нет же, черт возьми! — буркнул Талли. — Почему вы не скажете мисс Иден, что любите ее? Тогда со всеми проблемами сразу будет покончено. Клянусь, вы оба самые упрямые создания на свете.

— Благодарю, Талли. Ты всегда поддерживал меня. — Себастьян натянуто улыбнулся и отхлебнул мятной настойки.

— По-моему, вы специально злите Свою жену, — не обращая внимания на сарказм, гнул свое Талли. — И она, не желая оставаться в долгу, старается отплатить вам тем же. Именно поэтому последние дни мисс Иден к вам и не заходит.

— Кстати, а где она? — полюбопытствовал Себастьян.

— Последний раз я видел, как она неслась сломя голову на Арабе, — проворчат Талли. — Мальчики-конюшие заключают пари, долго ли вы еще вытерпите в качестве жены безрассудного сорванца. Я уже докладывал вам, что она взяла манеру надевать мужскую сорочку и бриджи для своих безумных прыжков через изгороди и ручьи?

— Жена бывшего графа шокирует окрестных жителей своим непотребным видом, — задумчиво протянул Себастьян. — Предполагается, что я, конечно же, приду в ужас.

— И в таком возмутительном наряде она ездит среди солдат, — ябедничал Талли.

— Что означает «среди солдат»? — подозрительно прищурился Себастьян.

— Она направо и налево обнимает и целует героев, одержавших такую блистательную победу. Ваш ангел всех одаряет восторгами, пышными, как заварной пудинг, — возмущенно живописал Талли.

По правде говоря, Себастьян предпочитал это откровенное противостояние хитроумным уловкам Иден. Экспрессивный характер, столько лет находившийся в монашеском заточении, вырвался на волю. Она пыталась доказать Себастьяну, что избавилась от своей любви к нему, но демонстрировала, что избавилась от святой Иден. Теперь на свет появилась настоящая Иден Пембрук. Именно к этой женщине и влекло Себастьяна…

— Продолжай, Талли. — Он лег поудобнее. — Я убежден, что главная цель экстравагантных поступков Иден — спровоцировать тебя на эти речи. Очевидно, предполагается, что я немедленно взбешусь и тут же выражу ей свое неудовольствие. Тогда она заявит, что я должен принять ее такой, какая она есть, — или вовсе отказаться от нее, И тогда я, по ее замыслу, объявлю, что оставляю ее.

— Думаете, она хитрит, ваша светлость? — озадаченно моргнул Рандолф. — Старается вынудить вас разорвать этот союз, заключенный с таким трудом?

— Могу поспорить на свою жизнь, — подтвердил Себастьян. — Видимо, ты забыл, что я женился на исключительной женщине. Клянусь, она почти так же умна, как Господь.