– Раэм, да что с тобой такое? – просипела она поврежденным горлом, возвращаясь в человеческую ипостась.

Раэм сидел на каменном полу в совершенно незнакомом месте и, тяжело дыша, переводил шокированный взгляд со своих трясущихся рук на шею жены. Там, уже багровея, расцветали следы от его пальцев. Жена же смотрела на него широко раскрытыми глазами, и впервые он видел в них тень страха.

Никогда раньше этого не было. Ему случалось видеть в глазах супруги все что угодно: гордость, упрямство, обжигающую ненависть, жестокое презрение и даже ледяное равнодушие, но страх – никогда.

И ничто так не могло его раздавить, как вид ужаса в глазах любимой. Прямо сейчас рассыпалось то хрупкое доверие, что они сумели достигнуть за это время. Ему так и виделось в глазах любимой, как обращается в пепел нежность и вспыхнувшая ранее страсть. Едкая горечь разливалась у него внутри. Все рухнуло, теперь его жена больше никогда не подпустит его так близко, никогда не станет опять сгорать в его руках добровольно.

Раэм закрыл лицо руками, не в силах смотреть в синие омуты ее глаз.

– Кариба-а-а! – прохрипел он, не зная, что еще сказать.

Тихо зашуршала ткань ее платья, и нежная рука его жены коснулась лба. Раэм дернулся, отстраняясь, хотя все его существо желало ее прикосновений.

– Не надо, Кариба, – горло все так же натужно хрипело. – Я боюсь опять причинить тебе боль! Держись от меня подальше!

Но вместо того, чтобы послушаться его, Кариба только еще нежнее коснулась его.

– Не говори ерунды, Раэм! Как будто, если ты действительно собираешься причинить мне боль, расстояние чем-то сможет помочь.

Мужчина застонал, признавая ее правоту. Да, это и было настоящим кошмаром: никакие расстояния и преграды не спрячут его суженную от него, ничто не заставит дракона держаться вдали от его пары, он будет искать, пока не найдет, и никогда не остановится, а это значит, что и Темный бог всегда сможет обнаружить его жену, если Раэм и постарается спрятать ее даже от самого себя.

Кариба потянула его за руку, вынуждая подняться. Он повиновался, впервые в жизни чувствуя себя поверженным и разбитым – он не видел выхода в этой ситуации.

– Я напугал тебя. – Да он сам едва не умер от страха, когда увидел собственные руки на ее горле!

– Да, напугал, – кивнула Кариба, – но я знаю, что не хотел. Это ведь был не ты.

Раэм вскинул глаза. Как она смогла догадаться?

– Но как ты поняла?

– Очень просто. Мой Раэм может быть яростным и страстным, настойчивым, властным, жестким и реально озабоченным. Даже эгоистичным, упертым и невыносимо несговорчивым, но он никогда не мог бы причинить мне вред или угрожать моей жизни. Чьей угодно, только не моей.

Кариба сказала «мой Раэм», и уже от этого одного он едва не перестал дышать. Его жена в него верила и не испытывала страха. Раэму это казалось таким поразительным чудом, что даже причиняло боль. Но все это не снимало их проблемы – Темный бог мог в любой момент опять завладеть его телом.

– Но все равно, теперь, глядя на меня, ты будешь вольно или невольно вспоминать именно этот момент. Он всегда будет между нами! – хриплым от пережитого голосом ответил Раэм.

– Вовсе нет. Мы избавимся от него прямо сейчас. – Жена смотрела на него решительно, при этом улыбаясь.

Улыбалась ему после того, как он едва не убил ее всего несколько минут назад, и следы этого все ярче проступали на ее шее.

Кариба подвела его к постели и стянула свое платье через голову. Руки Раэма дернулись, желая коснуться ее кожи, но он сжал их в кулаки, борясь с этой потребностью. Нет! Если для того, чтобы его жена была в безопасности, ему придется отказаться от права прикасаться к ней, то так тому и быть.

Дракон отстранился и прикрыл глаза, давя внутри яростную потребность смотреть, вдыхать, прикасаться…

– Кариба, пожалуйста… Ты не можешь мне доверять! – Его горло сжало тисками неистового желания.

– Это только мне решать, муж мой.

Кариба потянула вверх его рубаху, вынуждая Раэма поднять руки. Он покорно следовал ее молчаливым повелениям и вскоре стоял совершенно обнаженным. Тяжелое дыхание рвало его грудь, а сердце билось о ребра сумасшедшим набатом. Кариба нежно провела тонкими пальцами по его лицу, обрисовывая рот и спускаясь на нервно дергающееся горло. Ее взгляд из-под ресниц вливал в него все больше огня, делая его кровь лесным пожаром, бегущим по венам, подгоняемым ураганным ветром желания.

– Ты знаешь, как ты красив, Раэм Дараисский? – Голос Карибы стал ниже, и в нем зазвучали рычащие чувственные нотки ее драконицы.

Дракон Раэма, словно очнувшись, рванулся навстречу желанной подруге. Как же он тосковал по ней! Как же неимоверно нуждался! Он требовал от Раэма, чтобы тот прижал Карибу к себе так близко, как только возможно. Чтобы их драконы могли соприкоснуться прямо сейчас, хотя бы сквозь их пылающую кожу.

Но Раэм напряг до предела каждую мышцу в теле, удерживая себя на месте. Страх опять причинить вред Карибе или напугать ее еще больше плескался в нем, безжалостно гася костер желания.

– Я всего лишь воин, Кариба, – прошептал он.

– Разве раньше женщины не говорили тебе, как ты красив? – Ее пальцы, непрестанно дразня, обрисовывали мускулы на его груди, то едва касаясь, то слегка царапая кожу.

– Я не хочу помнить ничего, что было до тебя. И если я обладаю телом и лицом, что привлекают именно тебя – единственно нужную мне женщину – то тогда я счастлив, что они у меня есть. Но для меня нет никого прекрасней тебя, моя драконица! Только тебя хотят видеть мои глаза. Только тебя желают ласкать мои руки и рот. Только по тебе изнывает в неутолимом голоде мое тело. Все, чего я желаю, – это ты!

Руки возлюбленной скользнули по его смуглой коже вниз на его широкую грудь и живот, и под этим прикосновением его мышцы резко сократились. Судорога чистого желания прострелила его тело, легкие сжались, выталкивая в горло стон. Его мужская плоть была уже тверда, как самая крепкая сталь, и подрагивала от нетерпения.

Ладони Карибы окутывали его мучительной лаской, лишая совершенно ненужного сейчас воздуха и мыслей и оставляя только неистовое желание и потребность вдыхать, впитывать свою прекрасную драконицу.

Раэм не отрываясь смотрел, как рот супруги блуждает по его коже, и намертво сцепил руки, чтобы удержаться и не наброситься на нее. Его самоконтроль утекал, как вода в песок, и в голове все оглушительней грохотало вожделение, с каждой секундой все больше заглушая и без того слабенький голос разума. А когда нежные руки Карибы добрались до его возбужденной плоти, обхватывая и сжимая его твердость, мужчина дернулся и зарычал, запрокинув в наслаждении голову.

– Кариба, умоляю… – прохрипел он. – Я не могу больше удержаться…

– А разве похоже, что я жду от тебя сдержанности? – ответила жестокая жена, продолжая ласкать его пульсирующую плоть.