Дождь закончился, но тихая улочка все равно была пустынна.

– Ладно, – хмыкнула я, когда он протянул бутылку.

Сделала несколько хороших глотков, поморщилась и ощутила волну тепла, которая надежно отгородила от ночной промозглой осенней погоды.

– И куда мы пойдем? – спросила темного.

Он стоял неподалеку, засунув руки в карманы, и смотрел. Просто смотрел, а без малейших источников света глаза демона казались черными, без зрачков. Я протянула ему бутылку, и демон сделал шаг ко мне. Огромная ладонь обхватила мою там, где я держала бутылку за горлышко. Я разжала пальцы, но он сжал их сильнее.

Почему он так пристально смотрит? Что он хочет во мне увидеть?

Его хватка вдруг ослабла, и я не успела перехватить бутылку. Со звоном она грохнулась на брусчатку, разлетелась на три крупных осколка – и гранатовая жидкость смешалась с дождевой водой, проникла в щели и впадины, окрасила клочок улицы в неприятный мутно-красный цвет.

Потом, стремительно размахнувшись, демон ударил меня по щеке. Да с такой силой, что я не удержалась на ногах, и только расправленные крылья позволили упасть мягко. Мгновенно я взвилась на ноги, готовясь к бою.

– Что?! – воскликнула так громко, что слышали, пожалуй, даже во дворце. – Ты за всеми девушками так ухаживаешь?!

Вместо ответа палач снова метнулся ко мне, сомкнув пальцы уже на горле. Впрочем, это меня не слишком-то впечатляло, это не Бастиан, от касаний которого я теряла способность мыслить, и не Акорион, вызывавший оцепенение. Просто темный, который поднял руку на богиню, и, черт возьми, это выбесило!

Палач отшатнулся, когда я ударила его ногой в живот, а потом едва увернулся от молнии. От второй уже не получилось – он с силой приложился о землю, содрогнулся от удара тока и что-то сдавленно промычал.

– Да говори же! – рявкнула я в сердцах.

Мы что, всерьез будем общаться через блокнотик после того, как чуть не поубивали друг дружку?! Боги, не умела соблазнять, нечего было начинать: дубинкой по темечку в темном переулке и честные глаза – не зна-а-аю, куда делся ваш палач…

Его скрутило новым спазмом, и я замерла в недоумении. Вот сейчас я точно ничего не делала! Из груди демона вырвался не то рык, не то стон, а потом он отполз на несколько метров, огромными глазами глядя на меня.

– Что? Ты первый на меня набросился. Что ты так смотришь?

– К-к-к… кто… кто ты такая?

Теперь отшатнулась уже я, и, подозреваю, глаза у меня были ничуть не меньше.

– Ой-ой-ой, – пробормотала я спустя минуту ошарашенного молчания.

Наверное, не так-то просто вдруг заговорить после стольких лет молчания. И довольно жутковато вдруг, сцепившись со странной девицей в переулке, обрести отрезанный язык. А уж как девица-то испугалась… думается, момент, когда магия перестанет меня пугать, будет тем же, когда крыша уедет окончательно.

– Ты всегда так с девицами поступаешь?

Я потерла саднящую челюсть.

– Снимаешь их в баре, а потом избиваешь до кровавых соплей? Это кайф такой у вас? Один усыпает мою комнату трупами вперемешку с цветами, второй то поджигает мне подол, то хватает за горло, третий только снял, а уже избил! Нормальные отношения в этом мире бывают?! Свидание?! Кино?! Уикэнд в бунгало у моря?!

Демон все так же сидел на мокрой земле и таращился, не то полагая, что с сумасшедшими стоит быть поосторожнее, не то справляясь с внезапно отросшей конечностью. А ведь я еще удивилась, когда Кейман попросил не возвращать глаза горгону, даже задумалась: я же не умею! Хорошо хоть, не ляпнула что-то типа «В глаза смотри, когда тебе богиня шею сворачивает!». Вот было бы неловко.

– Слушай, у меня нет времени на логопеда. Извини, что так получилось. Я случайно, – сказала я.

И на всякий случай приготовилась: вдруг снова полезет драться? Я не боялась, сил было много, и парочку палач на себе уже проверил. Но получать по лицу было неприятно.

– Кто ты? – снова выдохнул демон.

– Деллин. Деллин Шторм.

– Я знаю, как тебя зовут! Кто ты такая?!

– Знаешь? Откуда?

Он поднялся, попытался отряхнуться, но штаны насквозь промокли. Демон устало махнул рукой.

– Я не идиот и читаю газеты. Завтра я должен казнить ту девочку… а ты – любовница ее брата. Газетчики не писали, что ты темная.

– Да это было год назад!

– Я хорошо запоминаю лица. И повторяю вопрос. Кто ты такая? Кэтрин, Деллин – кто?! Как ты это сделала?!

Нервно постукивая каблуком по выступающему камушку на дороге, я кусала губу в судорожной попытке что-то придумать. Вряд ли демон будет доверять мне после такого знакомства. И с контролем может выйти осечка. Но это единственный шанс Брины! Без него ей конец, и заодно Бастиану, возможно. Я могу в красках вообразить счастливый смех Акориона, понявшего, что на этот раз (очередной, не первый и не последний) он победил.

– Ну? Мне пойти к начальству и рассказать все самому?

– Эй! – Я задохнулась от возмущения. – Ты думай, кого шантажируешь!

– Так ты не сказала, кого.

– Хорошо. – Я улыбнулась. – Таара, очень приятно.

Демон смотрел с недоверием и насмешкой. Быстро же он приспособился к языку! Говорил еще слегка путано, но даже почтением не проникся.

– Таара? Серьезно? Давно ушедшая богиня? И я должен в это поверить?

– Нарастить тебе еще что-нибудь? – Я угрожающе подняла руку.

Медленно, но до него доходило. Похоже, палач, хоть и был демоном, проведшим кучу времени в тюрьме, а затем вставшим на службу короне, не был идиотом. И понимал, что ни у одного светлого мага с даром целительства нет способностей отрастить давно отрезанный язык.

– Это невозможно, – уже не так уверенно произнес он.

– Да, как и вернуть тебе способность говорить. Не скажу, что я это планировала, но…

– Докажи!

Для Катарины пришлось пламенем хаоса поджечь башню, а что сделать, чтобы этот демон поверил в мое существование? Ответ лежал на поверхности. Попытка установить контроль над палачом могла дорого обойтись, но я не увидела других вариантов. Посмотрела ему в глаза и вложила в рывок все силы, потому что сейчас он определенно мне не доверял и не был готов впустить в сознание.

Но растерянность и недоверие сыграли с демоном плохую шутку.

Я прижимаю парня к земле и быстро шарю по карманам одной рукой, потому что второй сжимаю запястье вокруг браслета с крупицами, не давая ему воспользоваться магией. Сердце бешено колотится, у меня есть всего несколько минут до того, как в переулке кто-то появится. Наконец я нащупываю кошель с монетами и рывком извлекаю его из кармана водника.

В этот же момент он, извернувшись немыслимым образом, кусает меня за руку. Мы катаемся по земле, сражаясь не на жизнь, а на смерть. Я знаю, что если проиграю, то отправлюсь в тюрьму, и в этом есть особая несправедливость – демоны раздери, я просто хотел есть!