– Послушай, сейчас расскажу, в чём суть.

Я кратко пересказал Вадиму всю мою историю в коматозе, его правила и то, как пытаюсь выбраться из него. Для пущего эффекта я рассказал несколько фактов о его семье, которые узнал, когда мне было около 20 лет, так как раньше он это от меня скрывал. Потом показал главы со штрихкодом и мои записи, сделанные 10 марта. Вадим сидел с каменным лицом и пытался обдумать всё сказанное мной.

– И вот теперь я хочу попросить у тебя помощи, потому что, кроме мусора, в моей голове больше ничего нет. Может быть, хотя бы ты найдёшь что-то стоящее.

После моих слов Вадим примерно полминуты сидел молча, а потом сказал:

– Знаешь, может быть, это самовнушение или ещё что-то, но, когда я читал главу, где ты мне рассказываешь о коматозе, я будто испытывал дежавю. Словно мне это снилось.

– Ты сейчас серьёзно?

– Да. Когда я читал, то сначала подумал, что это просто так хорошо подано, что я настолько поверил в написанное, но когда ты мне рассказывал, что это всё происходит на самом деле, то я понял, что всё время, пока читал главу про себя, будто окунулся в забытый мной сон.

В этот момент во мне проснулась надежда, что он серьёзно отнесётся к моей просьбе и сегодня мы найдём что-нибудь стоящее.

– Так, ладно, я сейчас не буду спорить о том, правда это или нет, об этом позже. Показывай, что ты там нашёл.

Я показал взаимосвязь чисел ИНН и ОГРНИП с написанными мной датами, штрихкод и все догадки по нему. Для достоверности я перевернул блокнот и показал ему обратную сторону, где были напечатаны все числа. К тому же блокнота такой толщины в мире не встретишь, поэтому его вера в то, что я говорю правду, лишь усилилась. Конечно, я потратил много времени, чтобы рассказать Вадиму обо всём, поэтому у нас осталось лишь 2 часа до прихода его родителей с работы.

Вадим выписал все вариации штрихкода себе на листок и стал внимательно в них всматриваться.

10.03 – 9.06 – 4.02 – 1.06 – 1.06 – 2.05.

10.03 – 9.06 – 4.02–16.01 – 6.02 – 5.

1.03 – 9.06 – 4.02 – 1.06 – 1.06 – 2.05.

1.03 – 9.06 – 4.02–16.01 – 6.02 – 5.

Потом выписал все числа.

1039642161625.

Примерно 10 минут он сидел молча, записывая на лист числа и пытаясь найти новые варианты составления дат. Я тоже взял лист в попытках начти что-то стоящее, но уже через 2 минуты обнаружил, что просто вырисовываю ручкой абстрактные узоры, потому что думать совершенно не мог. К тому же от всех этих чисел меня уже начинало подташнивать.

– Так, смотри, если рассуждать логически, то 10 марта – не случайность, потому что в этот день логика коматоза сломалась, и книга исчезла, хотя должна была вернуться 9 марта. Я всё правильно понимаю?

– Да, ведь в реальности 9 марта книга существовала.

– Значит, это единственное твоё действие за 6 с половиной лет, которое изменило будущее, не считая блокнот.

– Я даже не задумывался об этом. Получается, что так.

– Тогда, возможно, это даты, в которые твои поступки влияют на будущее.

– Нет, потому что в эти даты до этого момента я совершал поступки, которые никак не отражались на следующем дне.

– Например?

– Убивал человека, который на следующий день оказывался живым.

– Убивал?

– Давай потом об этом.

– Когда потом? По логике – завтра или вчера, ну, ты понял, что я имею в виду.

– Да.

– Так вот, я вообще не буду знать обо всём, что произошло.

– Вечером расскажу.

– Ладно.

– И что ты хочешь сказать?

– Ну, уже ничего, потому что моя единственная догадка отпадает, если раньше в эти даты твои поступки ни к чему не приводили на следующий день.

– Так, может они начнут давать о себе знать потом?

– Нет, это похоже на бред.

– Почему? Если мы рассматриваем вариант, что отсчёт начался с того, как я начал писать в блокноте.

– И?

– Тогда, может быть, я просто не замечал каких-нибудь последствий совершаемых мной поступков в эти даты.

– То есть ты имеешь в виду, что тебе не придётся ждать условного 19 августа, так как ты его уже прожил и результат этого дня уже имеет какой-то итог?

– Дай мне блокнот, сейчас посмотрю, может, что вспомню.

Я стал пролистывать свои записи в попытках вспомнить, как прошли дни под нужными мне датами из штрихкода в этом году, но ничего не обнаружил. Все мои действия ни к чему не привели.

– Ничего. Не было никаких последствий на следующий день.

– Ладно, дай мне блокнот, ещё что-нибудь попытаюсь найти.

Когда Вадим листал блокнот, я испытывал странное чувство. Мне не хотелось, чтобы он к нему прикасался, словно для меня блокнот стал чем-то святым. Он – очень важная часть меня, к которой может прикасаться только её владелец. Словно Вадим копался в моей личной жизни, отчего мне стало паршиво. Я с нетерпением ждал, когда он наконец-то отложит блокнот и можно будет спрятать его в свой рюкзак.

– Что ты ищешь?

– Подожди.

Он остановился на одной из страниц, потом перевёл взгляд на числа, после перевернул страницу и проделал то же самое.

– Что?

– Возможно, числа штрихкода – это не даты, а определённая нумерация слов.

А вот это уже идея. В мою голову она так ни разу и не пришла. Эта мысль показалось самой стоящей из тех, которые ко мне когда-либо приходили. Я тут же в голове поблагодарил самого себя за то, что всё-таки решил попросить помощи у Вадима.

– Ну и как?

– Пока ничего. Трудность заключается в том, что неизвестно, какие именно страницы нужны. К тому же неясно, что конкретно искать: может, это не нумерация слов, а страниц или строк. Слишком мало информации.

Я подсел ближе к Вадиму, взял лист и тоже принялся искать нужные слова и строки согласно цифрам штрихкода. Получилась полная ерунда. Никакой логической связи между ними не было, поэтому через час мы всё бросили, просто сидели и рассматривали исписанные листы с предложениями, которые были похожи на попытки сумасшедшего что-то донести до окружающих.

В основном мы изучали записи, сделанные 10 марта, а также того 10 марта, которое наступило после суицида. Вот, что у нас получились:

Знал решил утром как не как утром в я так утром идти;

Знал несколько ли с супом там