Я позволил Темному источнику овладеть сознанием, слился с ним, и вместе, невероятным усилием, принялся выталкивать из себя мерзкий озноб. Не скажу, что в этот раз прикосновение Мрака стало более терпимым, но я чувствовал, что сейчас – он мой союзник. Наконец, холод отступил, вслед за ним меня покинула и Темная сила. Тяжело дыша и обливаясь потом, я с трудом уселся и вопросительно уставился на Бродягу.

– Копье Стратаны вам в печенку, барон! – негодующе произнес в моей голове тот. – Говорил вам мой почтенный друг Генериус: учитесь! Как вы могли не распознать действие порчи?

Ох ты, действительно, как это я забыл? Читал же в книгах, что при проникновении порчи ощущается сильный приступ озноба!

Сердито фыркая, кот припал к песку и куда—то пополз на пузе. Вскоре вернулся, держа в зубах крохотный пузырек. Уронив его на песок, Бродяга брезгливо прочихался и сказал:

– Даже мне противно! А вы бы после направленной порчи усохли через неделю—другую. Или, наоборот, раздулись бы от водяной болезни! И это с учетом действия противомагического амулета! Иначе хватило бы трех дней.

Желтые глаза яростно сверкнули, пузырек вспыхнул черным пламенем и, треснув, раскрошился в мелкую пыль. Кот аккуратно наскреб лапой сверху кучку песка.

– Вот так, дорогой барон! Будьте осторожнее. Ваш противник, побоявшись в открытую швырнуть заклятием, подготовил порчу. А ведь есть еще чары, сводящие с ума, колдовство, приманивающее враждебные сущности, да просто старый добрый яд, наконец!

– Все это делает Вериллий? – осторожно спросил я.

– Он могущественен, но не всемогущ! На таком расстоянии никакие вредоносные чары не подействуют. Конечно, остается еще Астрал. Но, судя по его попытке напустить на вас паразита, сам Верховный не в силах воздействовать на ваше астральное тело.

– Но кто? Вы знаете?

– Этого я вам, любезнейший, сказать не могу.

Я поник. Если демон не хочет открыть мне имя кайлара, можно начинать готовиться ко встрече со Слепой невестой.

– Не кисните! – прикрикнул на меня Артфаал. – Не все еще потеряно! Буду по мере сил помогать, как и раньше.

– Так и это тоже вы?… – я только сейчас понял, что в прошлые разы поддержка Темной магии тоже исходила от Бродяги.

– Ну, наконец—то, – пробормотал кот. – С логикой у вас трудновато, милейший барон. Конечно, я. А на мой отказ не обижайтесь. Против вас сражаются адепты Мрака. Если я сейчас раскрою их заговор, это станет известно моему повелителю, и мне не поздоровится. Так что, я, выполняя просьбу моего дорогого друга, присматриваю за вами ровно столько, сколько могу.

– Просьбу?..

– Конечно! – хрюкнул демон. – Неужели вы думаете, что я делаю это из добрых побуждений? Вы были несносным мальчишкой, господин барон. Дергали меня за хвост, сгоняли со стола. Хотя я честно пытался с вами подружиться, опять же, уважая мастера Генериуса, который заверял меня, что у вас большое будущее.

Интересно! Что же дядюшка мне ничего такого никогда не говорил?

Артфаал понял мое замешательство.

– Вы никогда не задумывались, барон, почему дядюшка взял из воспитательного дома именно вас? Смею предположить, там были дети более покладистые и послушные.

– И почему же?

Честно говоря, я всегда считал, что дядя Ге просто пожалел меня.

– Да потому что почувствовал магические способности! После он не раз гадал, в попытке определить ваше будущее: и на картах, и на кофейной гуще, и в Зеркале судьбы. Всегда выходило одно и то же. Вы должны стать великим магом. Только теперь, наблюдая за вашими неловкими попытками остаться в живых, я начинаю сомневаться…

– И вы пошли за мной…

– Да никуда я не пошел! – запальчиво перебил демон. – Что за примитивное мышление такое! Я наблюдаю за вами из Мрака, и, когда у меня есть время, свободное от исполнения обязанностей, помогаю вам.

Надо же, оказывается, у него есть обязанности! А вот новость о дяде Ге меня расстроила: что же, выходит, он никогда не испытывал ко мне теплых чувств, просто готовил преемника? Об этом я и спросил Артфаала.

– У мастера Генериуса, несмотря его чрезвычайную одаренность, есть один недостаток, – насмешливо проговорил тот. – Он до крайности сентиментален. Конечно, он считает вас сыном.

От сердца немного отлегло.

– А какие обязанности вы исполняете во Мраке? – осторожно поинтересовался я.

– Я же демон! Хотя и отступник… Как все, души мучаю, – просто и обыденно ответил Бродяга.

– Что такое отступник?

– Не все сразу, драгоценнейший барон! – неожиданно развеселился демон. – Сейчас давайте—ка спать. Враг убежден, что сразил вас порчей, значит, впереди спокойная ночь. Пользуйтесь случаем. Кстати, попытайтесь сделать вид, что чувствуете недомогание. Любопытные вещи могут выясниться, – он сладко зевнул. – Я же, оказавшись в вашем мире, всегда пользуюсь случаем выспаться. Во Мраке, знаете ли, с этим не очень… работы много…

Как всегда устроившись на моей груди, Артфаал тут же захрапел.

Я постарался успокоиться и закрыл глаза. Вскоре усталость взяла свое, и я крепко уснул.

* * *

– Я наслал на него порчу, мой господин. Думаю, три – четыре дня, и с бастардом будет покончено.

– Я бы не был так уверен. Не кажется ли тебе, что ему помогают какие—то внешние силы?

– Я разглядел его амулеты, мой господин. Хорошие, конечно, но это не артефакты. В них не хватит магии, чтобы противостоять мне.

– Не хвастайся! Тем более что пока нечем. Его не сумел уничтожить даже Астральный паразит. Мальчик очень силен.

– Ошибусь ли я, если посмею утверждать, что в вашем голосе звучит нежность, мой господин?

– Не твоего ума дело! Хотя очень жаль, он мог бы стать достойным преемником… так что коготь?

– Подозреваю, бастард о чем—то догадался. На его груди нет артефакта.

– Бездна! Такая ценная вещь! Попытайся вернуть ее.

– Слушаюсь, мой господин…

* * *

– Вставайте, лейтенант! Пойдем по холодку! – стоя надо мной, горланил мастер Триммлер.

Холодка, конечно, и в помине не было. Прохладная ночь сразу же сменилась горячим днем, оставив утренней свежести считанные мгновения. Едва рота построилась, проводник снова завопил, на этот раз:

– Карачин! – и бросился за ближайший бархан.

На горизонте взметнулось и стало стремительно приближаться облако песка.

– Тревога! – выкрикнул я.

Рассыпавшись цепью и по возможности скрывшись за барханами, солдаты принялись заряжать арбалеты. Вскоре в облаке стали угадываться силуэты всадников, над пустыней разносились их громкие воинственные выкрики. Ближе, ближе… десятков пять, а то и шесть, не меньше. Бородатые люди в черных одеждах, одни из них размахивали кривыми саблями, другие вскинули арбалеты.