– Зоя, милая, прими мои соболезнования. Я знаю, как вы с Олегом были привязаны друг к другу. Да он жизнь был готов отдать за тебя!

Откуда такая осведомленность? Неужели со стороны это было так видно?

Я поблагодарила его. Сказала, что нахожусь словно во сне и не понимаю, что вообще происходит.

– Зоя, пожалуйста, приезжай.

– В смысле? – не поняла я.

«Он, что, думает, что я не приеду? Совсем, что ли, сошел с ума?!»

– Да, мы едем с Сашей!

– Но вы давно должны были быть уже здесь. Зоя, пожалуйста, не делай глупостей. Тебя здесь ждут, – последнюю фразу он сказал на полтона ниже и тише.

– Полиция?

– Ну конечно!

– Полагаю, у меня есть алиби… – зло усмехнулась я.

– Зоя! Да при чем здесь это?! Олег был твоим родственником, с тобой хотят поговорить!

Меня допрашивали в вагончике Саши. В том самом месте, где мы с Сашей уединялись, прятались ото всех и до утра были одним целым. Где я говорила, что впадина на его плече скроена как раз для меня, чтобы я уложила туда голову, чтобы прикоснулась затылком и вросла в него. Где я постанывала от наслаждения, до последнего дня не веря в то, что его любовь ко мне – это всерьез и надолго. Я жадно принимала эти большие порции счастья, каждый раз опасаясь, что эта ночь будет последней.

И вот теперь наша кровать, скрытая от посторонних глаз ширмой (Саша постарался), была за моей спиной, а я сидела за столом на жестком стуле, а напротив меня сидели двое молодых мужчин, один из которых был похож на известного французского актера. Вместо того чтобы найти в себе силы и осознать, что происходит, я спрашивала мысленно этого следователя, невероятного красавца, голубоглазого брюнета, что он вообще забыл здесь? Почему не снимается в кино, как Саша? Делать ему, что ли, нечего?

В сторонке примостилась в низком кресле, где Саша любил по утрам пить кофе, рыжая девушка. Та самая, что пыталась добиться от меня признания в убийстве насильников! Да уж…

– Зоя Белоусова, – начал тот, другой следователь, молодой парень с добрым лицом и усталыми глазами, – расскажите, в каких отношениях вы были с убитым Олегом Британом.

– Мы с ним были друзьями.

– Как вы познакомились, при каких обстоятельствах?

Я бросила быстрый взгляд на девушку Женю. Она отвернулась от меня. И я поняла, что те обещания помощи, если я расскажу ей всю правду, которые она мне давала, все это блеф. Ерунда. Хотя разве я успела ей что-то рассказать?

Надо было как-то выкручиваться самой. В сущности, что у них на меня было?

– Просто познакомились в метро, – сказала я чистую правду.

– Когда это было?

– Да не помню уже точно…

– В ноябре позапрошлого года, да?

Это была она, эта рыжая, тоже, вероятно, следователь, и она что-то знала.

– Говорю же, не помню. Да какая теперь разница?

Брюнет, которого, как оказалось, звали Павлом Николаевичем, глядя мне прямо в глаза, спросил, как ударил:

– Что случилось с вами в ноябре двадцать второго года?

– Да ничего не случилось. – Я оцепенела.

Откуда им знать, что случилось со мной той холодной осенью? Они просто снова блефуют, как и эта рыжая.

– Мы нашли ваше дело, – теперь уже заговорил Валерий Николаевич Ребров.

Им хорошо, их трое, а я – совсем одна. И Саши нет. Но это даже к лучшему.

– Вы подверглись жестокому изнасилованию и чуть не погибли.

Я молчала. В вагончике запахло гарью, меня затошнило… Или серой? Кажется, так пахнет в аду.

Что мне им ответить? Я совсем забыла об этом следователе Морозове, который приходил в том злосчастном ноябре ко мне в больницу и задавал вопросы. Я отказалась тогда отвечать, и он отстал от меня. Возможно, с ним поговорил по-мужски Олег.

Я продолжала молчать.

И тогда Женя, как волшебница, швырнула на стол пачку документов. В носу защипало. Это были мои выписки из больницы, результаты анализов, справки, словом, полное доказательство того, во что меня превратили эти гады. Красочно и емко описанное медицинскими терминами мясо молодой, находящейся на смертном одре молодой женщины.

– Зоя, да расскажите уже, как вы их нашли! – воскликнула рыжая. – Или же это они нашли вас? Где вы с ними расправились?

– Я ни с кем не расправлялась. Это вообще не они.

– Вы поймите, от того, что вы сейчас расскажете, зависит ваша судьба. Суд обязательно учтет обстоятельства…

– Суд? Вы серьезно? – Слезы предательски заволокли все вокруг. Все трое расплывались на моих глазах. – Я же говорю вам и раньше говорила, это не они! Я видела их в первый раз! Если не верите, то сделайте анализ ДНК, возьмите материал у этих несчастных… Возможно, в деле есть мои анализы, вы можете их сопоставить.

– Мы сопоставим, – сказал Ребров. – Скажите, быть может, среди них был Британ?

Я тяжело вздохнула и буквально за несколько секунд рассказала им свою историю, не забыв упомянуть то добро, что сделал для меня Олег.

– Вам просто легче всего было придумать именно этот мотив, возможно, потому что этих мужчин не пристрелили, не зарезали, как моего Олега, а просто втолкнули в морозилку и заперли там. Но я, повторяю, никого не убивала, и это не те люди. И просто невероятно, что их тоже четверо, сколько было и моих насильников. Как вы не понимаете, если бы я увидела хотя бы одного из них здесь, в поселке, разве я не рассказала бы об этом Олегу? Да он спал и видел, как расправляется с ними! Он бы растерзал их всех четверых! Он совсем недавно, кстати, предложил потратить все свои деньги на частного детектива, чтобы тот нашел их. Он замучил меня, просил, чтобы я назвала ему фамилию Вани, чтобы через него найти моих мучителей. Он мужчина и не понимал, что я хотела все забыть. Совсем. Тем более что у меня только что начала налаживаться личная жизнь.

– У вас были с ним отношения? – спросила Женя.

– Нет, хотя он надеялся на это. Но потом понял, что это невозможно. Он ни при каких обстоятельствах не стал бы моим любовником. Он же свидетель моего унижения, моего кошмара… Он всегда бы мне напоминал о том ноябре.

– Но вы сказали, что у вас начала налаживаться личная жизнь.

– Да, мне как раз сегодня сделали предложение. – Я подняла руку и показала на кольцо. И разрыдалась. Сейчас я уже не смогу скрывать, кто мой жених. Об этом знают все в поселке. – Это Александр Горностаев.

– Горностаев? – Рыжая недоверчиво