Я набрался духу и глянул на Ефимовну со всей доступной к обращению в таких адских условиях симпатией. Я убеждал себя, что она всё-таки женщина, венец творения и украшение природы. Что под жуткой маской скрывается нежное, ранимое сердце и трепетная, полная неизбывной нежности душа. Я был столь настойчив в желании отыскать в её облике следы прекрасного, что мне это почти удалось. Нос Ефимовны, решил я, будь поры на нем не столь крупны, вполне сошёл бы за античный. А костюм был подобран даже и со вкусом. Именно такая длинная юбка плотной вязки из толстой бурой шерсти лучше всего скрывает некоторую диспропорцию ног, и именно такой серо-мышастый жакет замечательно оттеняет бледноту щёк. Деревянные бусы просто прелесть как хороши — не гляди, что из-за многоярусной подвески похожи на кашпо для цветочного горшочка.

Я легонько повёл плечами и улыбнулся, ища её взгляда. Улыбка получилось отменная — открыта и вовсе не крива.

На Ефимовну, однако, совершенно не подействовали мои чары. Похоже, я её раздражал даже больше, чем прочие представители проклятой половины человечества, целиком состоящей из отвратительных похотливых самцов.

Она злобно зыркнула на нас, уселась за стол и пропищала:

— Что нужно?

— Не расстраивайся, — успокаивал меня Виталя полчаса спустя. Мы двигались к месту нового моего назначения. Виталя вёл машину, я же сидел рядом и смотрел в окно. — Что с неё возьмёшь? Несчастная женщина, никакой личной жизни кроме работы. Бабы, они ж без мужской ласки стервеют. А на такое сокровище как Ефимовна кто позарится? Вот она и вредничает. Чинуша, так её разэтак. Умрёт за параграф. Думает, что иначе невозможно. Но я всё равно тебя к себе перетащу. Дай только срок. Неделю, ну, может, две. Ты уж потерпи, идёт? Псевдоним пока себе придумаешь забойный…

Виталя растрачивал свое красноречие впустую. Он-то всерьёз полагал, что для меня невозможность занять место в «Фагоците» — дьявольской гоп-команде по отлову шпаны — хуже ножа вострого. И что скучный пост дежурного громилы в одном из второстепенных офисов такого бравого молодца как я, привыкшего вроде волка кормиться ногами да зубами, отяготит несказанно.

Я хмуро поддакивал ему, в то время как сам готов был скакать по-козьи. На подобную удачу ещё утром я не смел и рассчитывать. Офис — это же максимальная близость к документам, сугубому предмету моего любопытства. И максимальная отдалённость от передовой. Пропади она пропадом вместе с её тесными огневыми контактами, захватом пленных и неизбежными потерями!

Отказ преподнесла Ефимовна. Тоже, наверное, думала, что насолила этим мне — будь здоров! Положен кандидату по инструкции испытательный срок перед включением в боевую группу, и всё тут, уперлась она.

Виталя бился, как рыба об лёд, доказывая, что инструкция месяц, как устарела. «Предстоящие» вышли из подполья, и сегодня знамёна их реют повсюду. Былая секретность не только бесполезна, но вредна. Да и у него, у Зомби, поглядите вы, уважаемая Виктория Ефимовна, группа же неполного состава! Кобру в «Игву» забрали с концами. Демон — калека, едва годится двери отпирать. А Шайтан-Ильдар только за ради Аллаха до сих пор не уволился. Как встретил эту свою мечту татарского мужчины, кобылицу эту свою необъезженную, культуристку свою дикую, так об одном мечтает — получить полный расчёт да жениться. Плодить с ненаглядной чистокровных татарчат. Аратам, якши? В смысле, любовь у них. Пусть себе рожают, мне, конечно, не жалко, я не националист, однако работать-то с кем? Смилостивься, Виктория Ефимовна! На коленях, на коленях, мать ты наша родная, на коленях молю… Ножки целовать…

Всё втуне. Не положено!

— …Ильдар ещё, татарин упрямый… — доносились до меня сквозь гул мотора горькие сетования Витали. — Ах, Анжелика, ох, Анжелика! Царица моя Шемаханская, гурия во плоти атлетической!

Я насторожил ушки.

— Анжелика? — переспросил я. — Царица Шемаханская — Анжелика? Позволь узнать, дорогой Зомби, она часом не имеет отношения к фитнесс-клубу "Flex-2000"?

— Владелица, кажется. А что, ты с ней знаком?

— Выходит, знаком, — хмыкнул я многозначительно. — Понимаешь, слушал я тебя, слушал, и вдруг догадка осенила: вон это кто! Описание больно точное. Кто Анжелику знает, нипочём с другой женщиной не спутает. А я её знаю.

— Что, настолько близко?

Остроумец! Я пожал плечом и хмыкнул вторично. Дескать, понимай, как хочешь.

— Ну, Капралов, ты как тот пострел — везде поспел! — только и сказал Виталя. — Однако перед Ильдаром хвалиться не посоветую. Огонь парень, джигит. Янычар. Зарежет, как пить дать!

— Я и не собираюсь. Да и нечем хвалиться-то. Мы только приятельствуем да изредка в спортзале встречаемся. А если что и было, то быльём поросло. Между прочим, — сменил я тему, чересчур интимную, на мой взгляд, — знаешь, Виталя, мне бросилось в глаза, что Демон выглядит не лучшим образом. Как будто во сне с кровати свалился.

— Ты, наверно, ясновидящий? — спросил, усмехнувшись, Зомби.

— Чего скрывать, — признался я скромно, — есть немного. Случаются, веришь ли, время от времени ослепительные прозрения. То Армагеддон пригрезится в красках и звуках, то прогноз погоды на будущий уик-энд для южной части Сахалина. То точный срок прихода месячных у супруги начальника. Ещё я неплохо знаю ворожбу. Моя специализация — потёки свечного воска, танцы обнажённых девственниц при полной луне и полёт птиц. А вот парная печень, кофейная гуща и ход планет не для меня. Но с Демоном получилось значительно проще. Сам внешний вид его травм исключает двоякое толкование. Падение с кровати, безусловно.

— Демон вообще любопытный кадр, — сказал, подумав, Виталя. — Он, в отличие от прочих моих ребят, сатанист по убеждениям. Истовый. Деньги его, похоже, в последнюю очередь интересуют. Верует в скорый приход Люцифера. Открытые мессы посещает, а может, и ещё чего похлеще… А жесток! Я о нём мало знаю, он замкнутый. Боец отменный, спорить не буду. С ним Кобра была близка, да и сейчас, наверное… На днях он отпросился к родителям съездить, куда-то в глушь, к чёрту на рога. Мол, соскучился, охота за мамкину сиську подержаться…

Виталя открывался мне, малознакомому, в общем-то, типу, будто своему духовнику. И было это удивительно. И подозрительно. Мог ведь отшутиться, по моему примеру. Не то он был пресловутым болтуном, который находка для шпиона, не то бо-ольшущим хитрецом. Очень тонким, очень умным и расчётливым игроком, оценившим меня, пометившим и поместившим в свою краплёную колоду. Или в рукав. Чтобы сдать в нужный момент или сбросить. Дьявольщина, мне вовсе не хотелось оказаться в один ужасный момент его картой, предназначенной к «сносу» во имя победы! Подозрительность провоцирует избыточную выработку желчи, почему крайне вредна для пищеварения, и с недоверием к Витале, конечно, неплохо было бы расстаться… Но здесь подстерегала меня иная беда: мысль, будто Зомби примитивный лопух, нравилась мне ещё того меньше. Ибо недооценка человека, чьи руки держат хоть какие-то управляющие вожжи, чревата. А Виталя, между прочим, возглавляет автономную боевую группу.