куполообразных жилищ для жриц, стоящих где-то у нее за спиной. Однако я ее не обманул. И близко нет.

Боги небесные! Понимает ли она, что делает со мной, попросту существуя?

Закончив свой осмотр статуи Хурка, Фэрейн, легко ступая, возвращается ко мне и Кнару. Как только она приближается, раздается громкий бурчащий звук. Фэрейн ахает, краснеет и прижимает руку к животу.

– В чем дело? – спрашиваю я, встревожившись.

– Ох, – она опускает подбородок и чуть качает головой. – Я просто еще не ела сегодня. – Ее зубы терзают полную нижнюю губу, когда она вскидывает глаза на меня. Когда она ее отпускает, та вдруг кажется розовее и пухлее, чем раньше. Меня охватывает жуткое желание протянуть руку, провести большим пальцем по ее мягкости.

С усилием вернув мысли в верное русло, я поднимаю глаза к ее, твердо и решительно.

– Я знаю место, где мы можем найти еду. Если ты не возражаешь против пищи трольдов, разумеется.

Она улыбается.

– У меня еще не было возможности ее попробовать! Я определенно за.

Я помогаю ей вновь занять место в передней части моего седла. Мы оставляем территорию храма за спиной и едем по дороге, ведущей к Рыночной Горке. Это высокий утес, усеянный многочисленными мелкими пещерками. Широкая дорога зигзагом поднимается на самый верх. Рыночные торговцы демонстрируют свои товары у входов в пещеры, украшенных драгоценными камнями, подземными цветами и флагами из пестрой материи, чтобы привлечь к себе внимание. Это один из самых ярких, оживленных районов всего Мифанара, и я посещаю его недостаточно часто.

Я заставляю Кнара остановиться у подножья утеса. Морлет и так уже недоволен из-за всего того света, что нас окружает; ехать на нем вверх по этой вьющейся дороге было бы глупо. Мы спешиваемся, и я позволяю зверю исчезнуть в его родном темном измерении. К этому моменту мы привлекли уже множество взглядов. Все продавцы и посетители рынка у подножья утеса перестали торговаться и таращатся. Каждый из них узнает нас – своего короля и его человеческую невесту.

Я не отвечаю на их любопытные взгляды, зато склоняю голову к Фэрейн.

– С тобой все будет в порядке? Я имею в виду, с твоим божественным даром? Толпа для тебя – это не слишком?

Она бросает на меня благодарный взгляд.

– Я вполне в состоянии справиться, спасибо. Зачастую в такой большой толпе клубок эмоций слишком запутанный, чтобы пробиться в мой дар. А для надежности у меня есть вот это, – она приподнимает свой маленький кулон.

Я киваю, веря, что она знает свой предел.

– Ну так пойдем?

– Веди. – Она кладет пальцы на мою руку, и мы пускаемся в путь, поднимаясь по тропе. Толпа перед нами расступается, они все еще таращатся, зачарованные Фэрейн. В большинстве своем они в жизни не видели ни одного человека и находят ее очень странной. Поначалу я опасаюсь, что их пристальное внимание будет ей в тягость, но она несет себя с королевскими грацией и достоинством, с мягкой улыбкой на губах и добрым кивком для каждого трольда, с которым она случайно встречается взглядом. И все это время она крепко держится за свой кулон.

– Торговцы едой находятся выше, – говорю я, когда мы добираемся до первого яруса лавок. – Нам незачем задерживаться здесь, если ты желаешь идти дальше.

Но Фэрейн, несмотря на свой голод, не торопится. Все торговцы здесь – коллекционеры камней, рискнувшие отправиться в более глубокие и отдаленные пределы Подземного Королевства, чтобы принести домой редкие самоцветы и камни, используемые для различных целей. За некоторыми из них буквально охотятся изготовители мебели, другие нужны для инструментов и оружия. Здесь есть торговец кристаллами лорста, чьи камни такого низкого качества, что не сгодились бы и ребенку на ночник, но Фэрейн останавливается и с интересом их рассматривает.

– В подходящей оправе один из них стал бы воистину невероятным ожерельем, – говорит она, поднимая какой-то камешек.

Я усмехаюсь.

– Женщины-трольды никогда не используют лорст в украшениях. Это слишком распространенный камень.

– Правда? – Фэрейн аккуратно кладет камень обратно. – Наверное, ты прав – я не видела, чтобы хоть кто-то из ваших дам их носил. А вот человеческие женщины всего за один такой заплатили бы бриллиантами!

– Не сомневаюсь. Однако я видел качество бриллиантов в вашем мире. Они стоят немногим больше этих камней. Пойдем! Давай найдем тебе живых самоцветов!

Фэрейн вежливо кивает торговцу лорстом, прежде чем позволить мне увлечь себя к прилавку подальше, за которым сидит древняя женщина-трольд, чьи густые, с прочернью волосы туго оттянуты назад с ее квадратного лица. В прошлом я покупал у нее множество камней.

– Доброго тебе мерцания, Трил, – здороваюсь я по-трольдски, когда мы приближаемся.

Глаза старой трольдихи при виде меня загораются.

– Большой король! – начинает она со своим густым нижнекаменным акцентом. Однако когда ее взгляд останавливается на Фэрейн, она умолкает. Хмыкнув или застонав, она тяжело поднимается со стула, прижимает кулаки к груди и кланяется. – И новая королева!

Я морщусь и бросаю взгляд на Фэрейн. По крайней мере, она не понимает, что говорит старая торговка самоцветами. Мне, конечно же, стоило бы поправить Трил. Однако в данный момент легче будет не обращать на ошибку внимания, так что я просто говорю:

– Фэрейн, позволь мне представить тебе Трил. Может, по ее виду и не скажешь, но она та еще любительница приключений. Она добывает свои самоцветы прямиком из Алмазных Полей Загигота за Огненными Фьордами. Хотя, – я понижаю голос, пусть даже сама Трил и не понимает языка, на котором я говорю, – мне думается, что это ее внук сейчас совершает самые дерзкие подвиги.

– Как по мне, звучит весьма впечатляюще. – Фэрейн одаривает старую трольдиху своей прелестной улыбкой. – Хири, Трил, – говорит она.

Трил округляет глаза и моргает. Затем запрокидывает голову и хохочет, демонстрируя свои острые зубы.

– Экая дружелюбная, ага, большой король?

Фэрейн бросает на меня косой взгляд.

– Дело в моем акценте? Я звучу глупо?

– Вовсе нет, – уверяю ее я. – Ты использовала неформальную форму приветствия, обычно ее приберегают для семьи и близких друзей. Гракол-дура – вот подходящее случаю обращение.

– Понятно, – кивает Фэрейн, ее щека напрягается. – Похоже, мне еще многому нужно учиться.

К своему стыду, я ее не поправляю. Я попросту не могу найти в себе сил напомнить ей, что у нее нет причин изучать тонкости трольдского языка, потому что они не пригодятся ей в будущем. Сейчас же мне приятно подыгрывать ей в этом маленьком спектакле – делать вид, что она на самом деле моя юная застенчивая невеста, а я – ее гордый жених. А это