нужно, — не соглашается он. — Я всё равно буду дёргать тебя каждые пять минут и смотреть. Так лучше. Посиди, я перестелю простыни.

Пока он занимается кроватью, я беру чистое бельё и делаю то, что хотела. Мужчина хмурится и тянет с меня бельё.

— Покажи.

— Всё чисто. А оттого что ты постоянно там будешь лазить пальцами, будет ещё больше мазаться. Леон, это не из-за тебя. Я точно знаю.

Выпиваю очередной стакан разведённого раствора. Мужчина садится, прислоняясь спиной к спинке кровати и берёт меня к себе на руки.

— Расскажи, Лиза. Кого ты боишься? Расскажи мне.

— Сомневаюсь, что это входит в ваши обязанности по отношению к наложнице, — произношу я, удобно устраиваясь на его коленях. — Всё прошло, Леон.

— Ты моя, Лиз. Полностью. Я хочу знать всё. Мне нужно знать, от чего тебя защищать.

«От тебя, Леон, меня нужно защищать только от тебя», — думаю я, но вслух не произношу.

Он выключает ночник, погружая спальню в темноту. Чуть покачивает в своих руках моё усталое тело.

— Расскажи мне, Лиз.

Понимаю, что не отстанет. Может, об этом всё же нужно с кем-то поговорить. Он единственный, кому я могла рассказать подобное:

— В девять лет я попала в больницу. С тяжелым бронхитом и хрипами в легких. Долго держалась высокая температура. Помню, мне было очень плохо. Меня оставили одну в палате, потому что было лето и отделение оказалось совсем пустым. Наделали уколов и надавали таблеток. Видимо, они не очень помогли. Среди ночи пришла огромная, толстая тетка и приказала мне снимать трусики. Как же я тогда испугалась. Ведь мне всегда говорили, что девочке ни перед кем нельзя снимать нижнее белье. И очень стыдно, если само белье кто-нибудь увидит. А эта тетка перевернула меня на живот и что-то засунула мне, приказав тихо лежать. Я даже не поняла, куда и что. Про свечи я вообще тогда ничего не знала. Затем я целую ночь не спала, боясь, что она придет это доставать. А утром у меня открылась рвота. До сих пор, если я чего-то очень боюсь или чувствую себя противно и мерзко, меня начинает тошнить. Тот случай засел в моей памяти, наверное, до конца жизни. Очень долго было ощущение, что надо мной надругались.

— Ты с кем-то об этом говорила?

— Нет. Тогда мне было очень стыдно. Теперь я понимаю, что это всего лишь детский комплекс и страх. И никто, кроме меня, с этим не сможет справиться, — прошептала я. — Теперь темно и я могу об этом говорить. Всего лишь глупое воспоминание.

— У тебя ведь была мама. Почему ты не рассказала ей? — удивился мужчина. — Это естественно.

Я не знала, что ему ответить.

— Ты же решил стать моей мамой, вот, тебе и рассказала.

— Если я тебя поцелую, не вытошнит? — тихо произнёс он.

— Не вытошнит.

Я дремала и просыпалась. Леон тоже почти не спал, разводя мне новые порции раствора и постоянно заглядывая в трусики. Уже под утро мы забылись крепким и глубоким сном. Но откуда-то из темноты вышла страшная тётка и засмеялась мне прямо в лицо:

— Была наложницей, а станешь рабыней, — и протянула ко мне свою руку с длинными и толстыми пальцами.

Я закричала, пытаясь уйти от мерзкого прикосновения.

— Всё хорошо, я рядом, я с тобой, — Леон гладил меня по голове, покачивая в своих руках. Несколько минут я наслаждалась теплом и близостью его тела.

— Который час?

— Почти двенадцать дня, — мужчина подтянул на мне одеяло. — Мы не одни.

Я выглянула из-за его плеча. На софе сидел Стас. Пока я спала, мужчины что-то обсуждали. У обоих были хмурые лица.

— Что-то случилось? — поняла я.

— Пока нет, — медленно произнёс Леон. — Только подозрения. Не стоит забивать ими твою голову. Никаких веских доказательств не нашли. Но в ближайшие несколько дней не отходи от меня ни на шаг. Хорошо? Ни с кем, даже, если этого человека ты знаешь больше, чем саму себя. Не верь ничему, кто бы что тебе не сказал. Обещаешь?

— Обещаю. Я и так без тебя никуда не хожу. И это ты мне постоянно не веришь.

Хмыкнув, Стас вышел из спальни.

Леон крепко прижал меня к себе:

— Лиза, я всегда буду защищать тебя, чего бы мне это не стоило. Только не предавай, никогда не предавай меня, — неожиданно произнёс мужчина.

Глава 42. Чужая тайна

Влад в выходные так бурно отметил отъезд Каролины, что не стал возвращаться в дом брата, а поехал ночевать к матери. В понедельник он приехал на работу только после обеда с весьма помятым лицом. Попросил сделать ему кофе. Я сделала и отнесла в его кабинет.

— Лиза-а-а, — простонал мужчина, тычась головой мне в живот, пока я ставила чашку с кофе ему на стол. — Леон не затрахал тебя за выходные?

— Нет, Влад. Спасибо, что беспокоишься.

— Что ты в нём нашла? Чем он лучше меня?

— Наверное, ничем. Влад, если тебе больше ничего не нужно, я пойду, — попыталась мягко убрать его руки, обхватившие меня за бёдра.

— Нужно. Тебя. Прямо на этом столе.

Я всё же резко отступила в сторону, и мужчина едва не упал со стула. Схватился за ноющую голову.

— Зря, Лиза. Ничего у тебя с ним не выйдет. Ни с кем у него не выйдет.

Здесь мне возразить было нечем, и я быстро вышла из кабинета.

Во вторник все три Горыныча снова укатили по делам. Влада по дороге должны были забросить на какое-то городское мероприятие, где он встречался с матерью и собирался вернуться вместе с ней в их городской дом.

Леон сказал мне подождать его в приёмной и никуда не ходить в обед. Он сам со мной пообедает, когда вернётся. Многие сотрудники из числа администрации, увидев, что шеф покинул территорию предприятия, тоже решили пораньше покинуть рабочее место и устроить себе более длительный перекус. Привыкли, что Леон раньше часа не возвращается.

В коридорах были установлены камеры, но, без сильной необходимости, их никто не проверял. Естественно, я тоже не стала бегать по кабинетам и рассказывать о том, что сегодня шеф как-раз планирует вернуться раньше.

В приемную заглянул дядя Дима:

— Лиза, Влад что, уже уехал?

— Да. Вместе с Леоном Руслановичем.

— Я же сказал ему подождать меня! — нахмурился мужчина. — Мы же вместе собирались. Опять пропустил мимо ушей всё, что я ему говорил. Вы что, поругались с ним?

Я удивлённо глянула на друга отца:

— Почему вы так решили?

— Он прогулял выходные по клубам и у матери ночует.