продолжаю я, после того как картинка наконец перестает качаться, – она попросила меня больше с ней не разговаривать, чтобы не запутывать ситуацию.

– Значит, из-за тебя она путается! – Он поигрывает бровями.

– Пап, пожалуйста! – слегка раздраженно отвечаю я, но сдержать усмешку сложно. – Так или иначе, я пообещал ей больше ничего не говорить.

Отец чешет в затылке.

– О’кей, глупый поступок. Но-о-о… – он с торжествующим видом поднимает указательный палец, – ты же не обещал ей ничего не писать?

Я задумываюсь. Будет ли письмо серой зоной?

– Не знаю, – задумываюсь я, – в конце концов, дело ведь в моих словах и их эффекте…

– А мне кажется, что разница есть, – возражает папа. – В письменном виде она сама сможет их распределить. А если не захочет читать, то просто не станет этого делать. – Он пожимает плечами. – Твоей маме всегда очень нравились мои письма. – Отец странно жестикулирует, непонятно, что у него происходит. А потом: – Вот черт! Кофе! Не-е-е! Да чтоб его! Мне пора, Сэм! Черт, черт, ч… – И он исчезает.

Глава 35

Эми

Я странно себя чувствую. Как будто не могу больше доверять самой себе, после того как разрушила стены, которые возводила с таким трудом, чтобы выжить… даже если разрушила я их всего на мгновение. Речь всегда шла лишь о двух вещах: загладить вину и выжить в одиночку. Когда я приняла решение взять к себе Джинни, это означало большие перемены. Мне пришлось отказаться от прежней жизни, чтобы помочь. У меня ушло меньше тридцати секунд на то, чтобы впустить Джинни в свою жизнь и в свое сердце. Но прошло девять лет, прежде чем я смогла рассказать кому-то о том, в чем виновата. И даже несколько дней спустя не понимаю, как это получилось.

Я снова и снова ухожу в себя, прислушиваюсь: что со мной произошло, изменили ли что-нибудь мои слезы? И да, в каком-то весьма сюрреалистичном смысле я словно опять стала ближе к сестре. То, что я поговорила о ней, поделилась воспоминаниями об Имоджен, сделало ее сильнее, потому что отныне я не единственная, кто о ней знает. Теперь Имоджен берегут двое. И хотя я, разумеется, не могу судить, каким образом, но у меня нет сомнений, что она оставила свой след и на Сэме.

Сэм. Его присутствие тоже ощущается явственнее, чем когда-либо. Естественно, все-таки он заглянул мне в душу. И меня терзает вопрос, как можно чувствовать себя так тесно связанной с кем-то и одновременно быть ему настолько чужой. Как можно позволить кому-то другому заглянуть так глубоко внутрь себя, чтобы в тот же миг его оттолкнуть?

Мне необходимо отвлечься, и я провожу еще больше времени с Малкольмом и с энтузиазмом погружаюсь в работу. Из Ардена новостей нет, но хорошо, что сегодня освободят Софию. Она тоже последние несколько дней не давала мне расслабиться. Я записала ее в вечернюю школу, чтобы она могла наконец получить аттестат, повесила в бывшей комнате Риса новые занавески и тщательно почистила ковер. И сделала бы еще больше – возможно, повесила бы парочку картин на стены или заново их покрасила, но на это, к сожалению, не хватило денег.

На своем «складе» с одеждой я подобрала более-менее модный наряд, который должен подойти Софии, и отвезла его в тюрьму для несовершеннолетних. Выбор был очень ограничен, однако я решила, что из ТДНП мы сразу поедем за покупками. Я знаю, насколько важно для молодой девушки вроде Софии чувствовать себя комфортно, а в ее возрасте большую роль в этом играет одежда.

Так как Рис сегодня один и не может оставить кафе, в этот прекрасный июльский день я забираю Джинни из школы. Она забирается на пассажирское сиденье и пристегивается.

– Как тебе идея пройтись по магазинам? – интересуюсь я и завожу двигатель.

– По магазинам? – повторяет Джинни, как будто я сошла с ума. – Я думала, мы едем встречать Софию.

– Это мы сделаем в первую очередь. Но после этого пойдем за покупками – для тебя и для Софии.

У Джинни заблестели глаза, и мне приходится сделать над собой усилие, чтобы быстро отвернуться и снова смотреть на дорогу.

– А можно мне платье? – просит она.

– Конечно.

– А такой мягкий свитер с длинным ворсом?

– Я точно не знаю, что ты имеешь в виду, но если найдем такой, то возьмем.

– А ты? – не успокаивается Джинни. – Себе ты тоже что-нибудь купишь?

– Не думаю, – отвечаю я.

– Хм, – выдает она. И немного подумав, добавляет: – Тогда я тоже ничего не хочу.

– Что? – Ушам своим не верю.

– Так нечестно. Если ты ничего не купишь, то я тоже ничего не хочу.

Я не сдерживаю смех:

– Ладно, посмотрим, понравится ли мне что-нибудь.

Довольная девочка откидывается на сиденье:

– Тогда я тоже посмотрю, понравится ли мне что-нибудь.

Я легонько щипаю ее за бок, и она визжит.

Когда мы останавливаемся на парковке ТДНП, Джинни настаивает, что тоже пойдет со мной внутрь. Вообще-то, я не хотела бы вот так сразу шокировать Софию, явившись со всей своей семьей, однако Джинни, очевидно, подготовилась.

– Это ведь тюрьма, да? – говорит она. – Там сидят только люди, которые совершили что-то плохое.

– Да, можно и так сказать, – подтверждаю я.

– И бывают случаи, когда кто-то сбегает из тюрьмы, – продолжает сестренка Риса.

Догадываясь, куда она клонит, я лишь киваю.

– А что, если сейчас, именно в тот момент, когда я буду одна ждать тебя здесь, кто-нибудь сбежит? Скорее всего, ему понадобится машина для побега, и он меня похитит! Тогда ты наверняка рассердишься.

– Ладно, пошли, – ухмыляюсь я.

Внутри нас встречает Пат, которая тут же влюбляется в Джинни. Похоже, у нее под столом безграничный запас сладостей, которые она теперь то и дело просовывает в отверстие под стеклянной перегородкой, за которой сидит. Джинни засовывает в рот одну мармеладку за другой и выглядит крайне довольной.

– Она идет, – сообщает Пат после непродолжительного телефонного разговора.

Я нервничаю. Несмотря на то что уже успела в какой-то степени узнать Софию, понятия не имею, как она себя поведет, оказавшись вне тюремных стен. Кроме того, я уже очень давно не забирала отсюда кого-то сама. Обычно это не входит в перечень услуг. В памяти опять всплывают слова Риса. Естественно, у Софии особое положение. Естественно, я готова надрываться ради нее больше, чем ради кого-то другого, хоть и знаю, что это неправильно.

Поблагодарив Пат, я даю Джинни знак следовать за мной. Вход для посетителей не то место, откуда выпускают на свободу несовершеннолетних преступников.

Мы выходим на солнечный