У наших ног, за узенькой полосой ровной площадки, резко уходил вниз склон огромного кратера. По крайней мере эта огромная дыра, занимающая здесь практически все пространство, была похожа на лунный кратер. То, что эта полусфера в скале не являлась выбоиной от удара космического тела, мы поняли потом, когда, забив на краю крюки и пристегнув к ним карабины канатов, начали спуск по отвесным склонам. Гладкие, буквально отполированные стены с редкими разводами и застывшими подтеками расплавленной породы говорили о том, что эта каменная чаша правильной формы была здесь аккуратно выплавлена каким-то аномальным воздействием. Возможно, это было дело рук тех самых загадочных пришельцев, посетивших нашу Землю полвека назад.

Все внутреннее пространство чаши оказалось чистым от аномальных зон. Из живности здесь был лишь огромный рой мелких медузоподобных паразитов, но и они разлетелись по дальним закоулкам кратера, как только учуяли мое присутствие. Я до сих пор так и не понял, что отпугивало этих мелких пакостников от моей персоны. Тимур говорил, что это некий дар, но почему-то этот дар ни фига не распространялся на хищников и паразитов более крупных размеров.

Мы опустились практически на самое дно этой огромной ямы, где полусфера закруглялась настолько, что уже можно было нормально идти ногами. Монотонную оплавленную поверхность чаши здесь нарушал лишь один-единственный каменный столб, возвышающийся на два десятка метров в самом ее центре. К нему мы и направились.

Образование напоминало застывшую струю горной породы с пятачком каменной площадки на самом верху. Фонтан расплавленного камня затвердел мгновенно, не успев потерять своей формы. Каменный столб у самого основания окольцовывал большой черный бублик, возле которого я заметил что-то до боли знакомое.

Игнорируя все сталкерские правила безопасности, я ломанулся вперед и остановился лишь у покрытого пылью отцовского резонатора. Полностью собранный аппарат с присоединенными к корпусу съемными блоками и оплетенный шлейфами проводов стоял у основания каменного столба, прибитый стальными костылями к породе. Два его излучателя застыли, направленные на бублик из блестящего черного материала. Но, судя по всему, отцу так и не удалось его запустить.

Я обежал основание каменной громадины несколько раз, но больше не нашел каких-либо следов пропавшего отряда. Что случилось здесь и куда пропал мой отец, по-прежнему оставалось для меня загадкой. Скинув с плеч объемный рюкзак с оборудованием Лангуста, я присел у отцовского аппарата и уставился на него, словно ожидал получить ответ от этого мертвого куска железа. Что делать дальше, куда идти и что искать, я уже не знал. Но ответ на один вопрос я все же мог получить здесь и сейчас.

На нажатие кнопки диагностики аппарат никак не отреагировал. И я, покопавшись в своей памяти, взялся разбирать и осматривать блоки резонатора, проверяя правильность подключения и сборки.

– М-да, похоже, это и есть центральный артефакт шестой аномальной, – сказал Лангуст, подходя ко мне. Он принялся расхаживать взад и вперед, осматривая черный бублик, из которого бил вверх застывший каменный фонтан. – Сколько я их уже видел – шар, куб, пирамида, просто лужица какой-то гадости… вот и до тора дело дошло. Интересно, а этот бублик тоже исполняет желания?

– Что ты имеешь в виду? – Я отвлекся от своего занятия и уставился на напарника.

– Ну, ходят легенды, что эти огромные артефакты, находящиеся в центрах Зон Посещения, умеют исполнять человеческие желания. Еще говорят, что эти желания они исполняют каждый по-своему. Золотая сфера, например, выполняет дословно твои заказы, но чтобы добраться до нее, нужно Зоне человеческую жертву принести. Куб же исполняет лишь самые заветные наши желания, порой очень глубоко сокрытые на подсознательном уровне. Пирамида – та вообще коварна, так перекрутит загаданное, что и не рад потом будешь его материализации. Как работают остальные, я не знаю – после своего пожелания у пирамиды больше в эти игры не играю. Но ты, конечно, можешь рискнуть.

– «Ходят легенды», «говорят» – не шифруйся, небось самолично загадывал желания у всех этих аномальных бубликов.

– Ну, загадывал, только не получил того, что хотел. Точнее, получал все, но потом понимал, что не это мне на самом-то деле нужно было. И потом еще долго приходилось расхлебывать кашу своих сбывшихся желаний.

– Я не верю, конечно, во всю эту чушь с желаниями, но просто интересно – чего ты там такого интересного загадал?

– Это личное, – отмахнулся Лангуст и полез в свой рюкзак за каким-то прибором.

Это непонятное образование прибором можно было назвать лишь условно. В пурпурной светящейся сфере вращался, переливаясь яркими цветами, колючий кристаллический ежик, острые граненые стерженьки которого циклично трансформировались, выстраиваясь то в узкую пирамидку указательной стрелки, то вновь распадаясь в хаотичное облако кристаллов. Лангуст походил вокруг каменного столба, присвистнул и озадаченно почесал репу.

– Что такое? Что не так? – Я опять отложил свое увлекательное занятие.

– Все как бы так, – лицо напарника перекосила кривая улыбочка, – но мне нужно туда, на самый верх этого столба. Может, поможешь?

– Вот еще, у меня тут своих дел полно, – возмутился я.

– Кстати, а что это за ерундень такая, – Лангуст указал на резонатор, – для чего она?

– Не знаю, для чего, – отмахнулся я, – но ради того, чтобы ее собрать и здесь запустить, мой отец потратил последний год жизни в нашем мире.

– Ясно, но может, все же поможешь мне туда взобраться? – стоял на своем напарник.

– Слушай, ну а что тебе мешает отойти подальше и своим разбрызгивателем пространства, – я кивнул на его пушку, лежащую рядом с рюкзаками, – высверлить в этом столбе удобные ступеньки?

– А это идея! – обрадовался Лангуст и тут же принялся дырявить скальную породу прицельными залпами.

Он еще один раз отвлек меня, когда я уже по мелким деталькам разложил на камнях аппарат отца. Взобравшись на каменную площадку, напарник скинул вниз канат, чтобы я привязал к нему рюкзаки. И лишь когда Лангуст затащил наверх все свое оборудование, у меня появилось достаточно времени на изучение блоков резонатора.

Прошел целый час, пока я вспоминал принцип работы и назначение частей этого устройства, о которых мне когда-то рассказывал отец. И ничего такого, что могло бы критично повлиять на работу резонатора, я не нашел. Последовательно, как и разбирал, я собрал в кучу все детали и узлы машины. И в самом конце меня вдруг осенило! Почему-то я вспомнил тот самый последний день в лаборатории, еще до того, как мы бежали из Ростка. Помню, тогда отец страшно злился сам на себя из-за того, что в обратном порядке припаял провода к разъему одного из шлейфов, и теперь широкую ленту медных жилок приходилось неудобно перекручивать, чтобы контакты легли правильно. И как мне помнится, отцу уже не хватило времени, чтобы переделать эту лажу.

Когда же я отсоединял разъемы, этот шлейф шел от блока к блоку ровной лентой, без уродливого изгиба по центру. Перевернув разъем и всунув его в гнездо вверх ногами, я запустил диагностику. Тут же все блоки прибора замигали зелеными лампочками. Устройство было готово к запуску. Теперь нужно было лишь нажать кнопку пуска и вручную крутануть массивный маховик. Я прикоснулся к красному грибочку стартера, но нажимать его не стал. Неожиданно в голову полезли различные мысли и вопросы.