заметила два силуэта, больше похожих на огромных волков, чем на людей. Их глаза светились в темноте и по окрестностям, поплыл громкий вой, раздирая морозный воздух высокими нотами.

Мы уже понимали, что убежать нам не удастся и замерли, глядя на приближающихся монстров. Они остановились в нескольких метрах от нас и мне было видно, как из их пастей, течет слюна. Оборотни принялись ходить вокруг, глухо урча и скаля клыки и с каждым разом, расстояние между нами уменьшалось.

Спрятав девочку между нами, мы с Танькой, приготовились к тому, что сейчас будет очень больно и она сказала:

– Слушай, ты прости меня, что я в этот ларец полезла.

– Да ладно, – усмехнулась я. – Зато какое приключение.

– Жаль, что похоже оно подходит к концу. – подруга сжала мою руку. – Но ты была лучшей подругой.

Меня душили слезы от жалости к себе, Таньке и Маше, ведь несправедливо умирать в таком молодом возрасте, тем более от зубов этих гадов!

– А ну кыш, псы облезлые!

В этот момент мне показалось, что на меня вывернули бочку мёда, бальзама и десять литров сгущенки, так сладко стало внутри. Колдуны!

– Задайте им! – завопела Танька, радостно потрясая кулаками. – По полной!

Два широкоплечих силуэта появились из темноты и я поняла, что теперь все будет хорошо. Все закончилось. Но я ошибалась...

С громким рычанием, оборотни бросились на нас и я почувствовала как острые клыки впиваются в мою плоть, разрывая ее. Адская боль обрушилась горячей волной, заставляя меня почти выть от невозможности остановить это. Горячее, зловонное дыхание коснулось моего лица и я потеряла сознание, слыша как отчаянно кричит Маша...

Сознание возвращалось ко мне рывками, будто кто-то нажимал на пульт от телевизора. Какие-то отрывки снов, картины, ощущения, спутались клубком в моем воспаленном мозгу и я стонала от боли, пронзающей все тело раскаленной спицей. Меня приподнимали, поили водой и снова опускали на подушку, я слышала голоса, видела размытые силуэты и порывалась что-то сказать, но язык, как распухшая улитка, еле ворочался во рту. Тогда я стонала и сразу же мою ладонь, сжимала большая, теплая рука, отчего становилось спокойно.

Полностью я очнулась солнечным утром и улыбнулась, когда по лицу пробежал тоненький лучик, щекоча своим касанием. Было тихо, тикали часы, а с улицы доносились голоса. Я попыталась сесть и это далось мне с большим трудом. Тело не слушалось меня и жуткая слабость, сковывала движения. Ну уж нет... Я должна это сделать.

Хватаясь за спинки стульев, край письменного стола и шкаф, я с замиранием сердца заглянула в зеркало и вскрикнула, увидев свое отражение... Передо мной стояла изможденная, худая девушка, с короткой стриженными волосами. Темные круги под глазами, острые скулы и почти зажившие следы от зубов, чуть выше ключицы. Осторожно прикоснувшись к ним, я вздрогнула от воспоминаний и волнуясь, поползла к дверям. Последние шаги я уже делала через силу и вцепившись в дверную ручку, тяжело задышала, еле держась на трясущихся ногах.

На меня хлынул поток света, тепла и невероятных звуков, которые так сильно отличались от зимних завываний ветра и шороха бесконечного снега.

– Валя!

Меня подхватили чьи-то руки и когда глаза начали привыкать к яркому свету, я увидела лицо Корнея и его красивые очи, смотрящие на меня с невероятной нежностью.

– Что произошло? – прошептала я, пытаясь разглядеть все, что меня окружало. – Сколько времени прошло?

– Уже весна, милая. – тихо сказал он, прикасаясь губами к моему лбу. – Как ты себя чувствуешь?

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

– Как весна??? – я оглянулась, наконец понимая, что ароматы, плавающие в воздухе, это цветущие деревья. – Сколько же я лежала?

– Почти три месяца. – ответил Корней. – Долгих, три месяца...

– А где Таня, Маша? – у меня отчаянно забилось сердце, только от мысли, что кто-то из них мог погибнуть. – Они живы?

– Да, успокойся, все живы. – улыбнулся он. – Твоя подруга оказалась сильней тебя, она пришла в себя, неделю назад.

Волна облегчения накрыла меня и я, положила голову на его плечо, ощущая себя невероятно счастливой.

– Зачем ты обрезал мои волосы?

– Прости... – прошептал он. – Они были все в засохшей крови, а вымыть их в тот момент, было попросту невозможно.

Меня снова накрыли воспоминания и я съежилась, будто холодный, зимний ветер задул прямо из прошлого.

– Вы убили их?

– Да, больше никто не посмеет тронуть тебя. – Корней понес меня по двору и мы оказались в беседке, окружённой цветущими тюльпанами.

– Оооо какие люди! С возвращением!

Я смотрела на Таньку, стриженную и худую как и я, а по моим щекам лились слезы, не смотря на смех. Она тоже плакала и смеялась, а потом бросилась обниматься и прижавшись к друг другу, мы замерли на садовом диванчике, глядя как Маша играет с непонятно откуда взявшимся, лохматым щенком.

Корней и Прохор накрыли на стол и мне оставалось лишь удивляться очередным талантам своего мужчины. 

– Нужно красного винца выпить, – подмигнул он мне. – Слабая ты очень.

– И голодная. – добавила я, чувствуя как урчит в животе. – Как же я хочу мяса!

Колдуны как-то переглянулись и Корней улыбнулся:

– Да запросто. Только немного, тебе еще нельзя тяжелую пищу.

– А откуда у нас собака? – спросила я, посматривая на щенка, резвящегося на травке.

– Мы завели, – сказал Прохор. – Это армянский гампр. Волкодав.

Глава 41

– Валя! – Маша подбежала ко мне и обхватила тоненькими ручками. – Ты выздоровела!

– Привет крошка, – я погладь ее по светлой головке – Как вы тут жили, пока я болела?

– Хорошо жили! – радостно сообщила она. – Корней оладушки вкусные делал! А Прохор мне штуки колдовские показывал!

Я улыбалась, слушая ее и думала о том, что еще совсем недавно и представить не могла, что буду спокойно говорить на такие темы.

К нам подбежал щенок, виляя хвостом и вдруг зарычал, резко остановившись. Его шерсть на загривке встала дыбом, клыки оголились, а уши прижались к голове.

– Что это с ним? – я посмотрела на Корнея. – Почему он так реагирует?

– Он постоянно так себя ведет! – возмутилась Танька. – С ними со всеми играет, а я как прокаженная! Даже цапнуть меня пытался!

– Маша, пойди угости Коржика чем-нибудь вкусным, – подмигнул