и др.) надо быть готовым сыграть любую роль – большую или маленькую. Но хорошо!

Хлёстова – действительно небольшая роль. Я прочитал «Горе от ума», когда был студентом в Гарварде. Это первая удачная русская пьеса, не так ли? Твоя «доля», и даже если она тяжелая и истощающая, лучше Грибоедова, который, как знаешь, был убит в Иране. Душевное спокойствие не зависит от географической обстановки, по-моему. У нас все внутри. А в твоей теперешней ситуации ты стала орудием (инструментом) других (Терзопулоса?); они выбирают место и спектакль, а ты должна подчиняться. Но все-таки то, что ты делаешь ради распространения русской культуры по всему миру, – это важнейшее задание, и ты с ним справляешься. Терпи!

А что касается грехов – без грехов нет литературы, нет пьес, нет истории. Но очень хорошо чувствую, что тебе нужен отдых!

Что касается феминизма, я никогда бы не вообразил тебя как защитник этого течения. Мне кажется, что тебя не должны интересовать эти «вопросы». Но с другой стороны, хорошо, что донесла некоторые мысли в области истории и теорию Розанова о России как женщине и Германии – мужчине, который в сочетании с Россией производит революцию. Мысль хоть и спорная, но хорошая!

Ну, женский Чичиков, до свидания, надеюсь, ты ловишь души только живые. Во всяком случае, моя душа с тобой.

Твой верный Том

Письмо

2 ноября 1998 г.

Том, здравствуйте!

Как-то мы в это лето потеряли друг друга. Я, после Колумбии и побывав в Европе с небольшими концертами в мае, вернулась домой и на даче почувствовала, что умираю. Взяв двух своих собак, бросив там все, я поехала на машине в Москву и утром была уже прооперирована. Это было 4 июня. В это время в Москве была страшная жара, и у меня стал гноиться шов. Пролежала в клинике целый месяц, пока у них все не ушли в отпуск. Долечивалась дома (каждый день приходила медсестра) и сразу же стала сниматься у Таланкина в фильме про Александра I. Кстати, эту легенду уже как реальность признает и церковь, и дом Романовых (оказывается, сохранилась переписка старца Кузьмича с его братом Николаем I). Картину сняли быстро, т. к. все в одном месте и мало действующих лиц. 17 августа у нас, как Вы, вероятно, слышали, закрылись банки, и, следовательно, встали все картины «Мосфильма», кроме нашей: мы решили работать и доснять фильм без денег, благо, все было в одном месте – особняке 18-го в. в Нескучном саду в Москве. Сняли. Ну ладно, я или оператор с режиссером работали без денег – я к этому привыкла (например, в «Бесах», где я снималась в роли Хромоножки, вообще не получила ни копейки, т. к. в то время рухнул очередной раз рубль и дороже было ехать на «Мосфильм» за гонораром), но рабочие – осветители и т. д. – базарят всегда за каждые лишние 5 минут, тут тоже работали бесплатно. Все понимали, что лучше снять картину, и потом, может быть, банки что-нибудь выплатят, тем более что работу сейчас найти в Москве почти нереально.

А 23 сентября у меня была повторная операция. И опять я провалялась в клинике около месяца. Вернулась домой, сразу включилась в озвучание этой картины, и один очень талантливый театральный режиссер – Анатолий Васильев – предложил мне Донну Анну в пушкинском «Каменном госте». В декабре мы покажем этот спектакль в Париже в театре Мнушкиной.

А сейчас я сижу на балконе клиники в Монтрё на берегу Женевского озера и долечиваю свои болячки. Буду здесь до 15 ноября. Я не знаю, посылали ли Вы мне кредитную карточку этим летом, и если да, то с кем? У меня ее нет. Сейчас в Нью-Йорке до 11 ноября моя подруга Маквала Касрашвили (Вы ее знаете), я постараюсь Вам дозвониться и сказать ее телефон, сейчас я его не знаю. Ездили ли Вы летом в Европу? Как у Вас дела? Жизнь, здоровье и т. д. Напишите мне в Москву. Звонить бесполезно – меня не застать. По приезде буду пропадать на репетициях.

Откликнитесь! Низкий поклон Юлии.

Обнимаю.

Ваша Алла

Письмо Тома

7 ноября 1998 г.

Дорогая Алла.

Мне было очень жаль слышать, что вы были больны, два раза, и что имели операции. Конечно, читая о вашей операции насчет больного желчного пузыря, очень опасался, п.ч. слыхал о ваших больницах. Слава Богу, вы вылечились – должно быть, все хорошо теперь, так как вы собираетесь принимать участие в новом спектакле. Интересно, что я играл (когда был аспирантом) роль Каменного гостя в пьесе Пушкина. Это очень хорошая вещь, по-моему, – имеет поэтичные, резонансные слова. Что-то слышится под поверхностью речи.

У меня все еще ваша карточка. Если Маквала позвонит, я найду средство ей передать. Жаль, что мы ничего не устроили пораньше.

Дочь Джима (моего бывшего студента, который живет в Москве) вышла замуж, и, может быть, он еще в Штатах. Если так, я найду его и передам карточку. Ужасно, конечно, что меняли карточки почти сразу после приезда Боба в Москву.

Но все другое хорошо.

В августе я заехал во Францию, в «Мidi», чтобы принять участие в конференции о катаризме. Я прочитал доклад о славянском варианте, т. н. богомильстве. Доклад был среднего качества (написал в 3 дня!), и я, может быть, ошибался, п.ч. перевел на французский на лету с английского. Это было очень смело с моей стороны, но, как вы знаете, из вашего выступления перед архитекторами в Бостоне, когда я перевел ваш юмор, – я не боюсь аудитории. Организатор конференций сказала, что меня пригласит обратно, в марте 1999-го, на специальное собрание, посвященное славянскому катаризму. Это было в Каркасоне; я хотел находиться в тени старого «CITÉ», все было очень романтическое.

Сейчас не знаю, что поделать. Напишу ли что-то о катарах как о символах прощения? Как-то, после возвращения из Франции, я потерял «нить» моего дела, занимался домом (починкой) один месяц, мелочами, которые отвлекают. Но, слава Богу, я здоров, хотя сердце – как прежде.

Юлия хорошо, жалуется меньше, мой старший сын женился полтора года назад, и сейчас у нас внук! Андрей! Он – ангел, хотя, кажется, его мать не любит, когда я это говорю.

Алла: выздорови! Будь осторожна! Мы любим вас.

Том

Ремарка

Что касается императрицы Елизаветы Алексеевны, то я снималась в этой роли в трудный момент своей жизни, на перепутье, и потому могла найти нечто родственное с нею, больной и несчастливой, перечитывающей свою жизнь…

Сценарий «Незримого путешественника» написал