осведомленная о его необычном поведении, восхищалась им как выдающейся личностью, заслуживающей особого внимания. Она внимательно выслушала его мольбу приказать Ольге вернуться к нему, и, возможно, весьма искренне, ответила ему рассудительно:

— Принуждать её к возвращению было бы неразумно, князь Сергей. Вы не достигнете гармонии в доме, и она покинет вас снова. Графиня Кивостикова обладает своевольным характером, унаследовав дух независимости от отца, в то время как в ней сильно проявляется неукротимое происхождение татарского племени, от которого она происходит. Отец любил её и воспитывал с чрезмерной снисходительностью, которую монастырь не сумел исправить… так он воспитывал её, возможно, желая компенсировать то, что слишком рано отнял её от материнской груди. Враждебность мачехи, изгнавшей её из отчего дома, возмутила её до дерзости. А ваша безграничная доброта к ней, ваша любовь, которую она признает верной и нерушимой, сделали её, пожалуй, еще более своевольной, даже надменной. Позвольте ей остаться при мне, служа мне два или три месяца, ведь она жаждет этого, будучи тщеславной. Я буду присматривать за ней в ваше отсутствие. В течение этого времени не ищите её, не посылайте вестей. Уверяю вас, князь Сергей, что, познав тревоги придворной жизни во всей её суровости, она добровольно отступит от своих амбиций и найдет вас, чтобы никогда больше не расставаться… Впрочем, кажется, она недостаточно любит вас. Возможно, она даже еще не осознает ваших личных достоинств. Возвращайтесь же в свою обитель, раз уж вы рождены миссионером, и защищайте, как сочтете нужным, моих подданных, ибо я знаю, что они будут в надежных руках. Да! Вы рождены святым… а Ольга Надя Андреевна — просто женщина, как все прочие.

Ошеломленный, понимая, что Императрица рассуждала проницательно, бессильный что-либо предпринять и силой увезти жену, униженный и раненный в своей великодушной любви к той, что упорно не желала его понять, Сергей вернулся в гостиницу, где остановился, поскольку не принял гостеприимства жены и не хотел обременять своим присутствием дома родственников и друзей. Он молился Небесам, прося сил для столь критического момента собственной жизни, и на следующее утро, оседлав коней, отправился обратно по дорогам Урала, даже не попрощавшись с Ольгой.

Однако в девять часов утра молодую Княгиню разбудила служанка, передавшая ей письмо от Вяземского, доставленное специальным курьером. Ольга, ожидавшая увидеть мужа этим утром и убедить его исполнить её желания, с удивлением прочла следующее:

"Возвращаюсь в обитель, моя дорогая, как и должен. Если когда-нибудь ты вспомнишь, что я твой супруг, и пожелаешь вернуться ко мне, я приму тебя с прежней любовью, каково бы ни было твое положение."

Не в силах сдержать рыдания, Ольга закрыла лицо руками и заплакала.

В ту эпоху женская и мужская одежда в России во многом следовала французским образцам, то есть стилю Людовика XV и Людовика XVI, если не соответствовала восточной моде."

ЧЕТВЁРТАЯ ЧАСТЬ

УРОК ЖИЗНИ

I

В первые месяцы после появления княгини Вяземской при Санкт-Петербургском дворе ничего необычного не происходило. Её обязанности при Екатерине были незначительными, что давало ей возможность предаваться множеству развлечений, которыми то время было так богато. Однако из-за её необыкновенной красоты, обаяния и множества других достоинств, она очень скоро оказалась окружена опасными недоброжелателями, которые выискивали возможности навредить ей — действие, столь приятное тем, кто уязвлён пренебрежением, завистью и ревностью. Но Ольга, жаждущая светских удовольствий, предавалась им без стеснения, совершенно не задумываясь о последствиях такого образа жизни, находясь к тому же одна в, можно сказать, незнакомом мире, без защиты истинного друга, который мог бы честно её оберегать.

Среди окружавших её недоброжелателей некоторые были таковыми безо всякой причины, движимые лишь пренебрежением и завистью. Другие же, как вдовствующая графиня Кивостикова, её мачеха, и её младшие братья, основывались на ненависти, чувствуя себя обделёнными неравным наследством покойного графа Андрея Андреевича, а я — на ревности, считая себя отвергнутым в пользу иностранного аристократа, которого Императрица приказала ей соблазнить с целью шпионажа. Мачеха настаивала на попытке примирения, навестив её, как только узнала от меня о её возвращении в Санкт-Петербург. Но Ольга отвергла все возможности контакта с ней и даже с собственными братьями, несмотря на достойное поведение Сергея, который искал встречи с ней, предлагая свою помощь, но не добился принятия своих услуг. Ольга не позволила бы ей даже войти в свой дом и никогда не соглашалась на раздел имущества, о котором просила мачеха. Екатерина II, со своей стороны, не принуждала её уступать что-либо братьям, признавая её единственной наследницей графа, чьё завещание, считавшееся законным, предоставляло ей наибольшие права. И, обречённая жить с двумя детьми в деревне, ведя столь же скромную жизнь, как настоящий селянин, и не имея средств на их образование, бедная женщина преисполнилась ненависти и поклялась отомстить, забыв, что сама создала эту прискорбную ситуацию в тот день, когда заставила мужа сослать дочь в женский монастырь.

В течение этого времени Ольга ежемесячно писала мужу, отправляя специального курьера в пустынь, тратя большие суммы, чтобы получать известия от того, кто так сильно её любил, но всегда демонстрируя в своих письмах непоколебимую решимость не возвращаться на Урал. Сергей отвечал с любовью, умолял вернуться, но в свою очередь утверждал, что невозможно оставить благотворительное дело, которым он руководил и которое постоянно расширялось из-за больных и страждущих, стекавшихся к нему отовсюду. Он даже дважды навещал её, воодушевлённый надеждой, что, устав от беспокойной и непродуктивной придворной жизни, супруга решит вернуться к своим обязанностям рядом с ним.

Однако на шестой месяц разлуки Сергей Соколов напрасно ждал привычного послания от своей непонимающей жены. Поглощённый серьёзными проблемами своего уединения и, следовательно, не имея возможности навестить её ещё раз, он сдерживал своё желание увидеть её, хотя был обеспокоен и чувствовал, как его сердце сжимается всё сильнее с каждым часом. Наступила суровая зима; метели следовали одна за другой в течение нескольких дней подряд, делая дороги непроходимыми, и он пытался успокоить собственные сомнения предположением, что Ольге невозможно найти курьера для отправки обычных известий. Но прошёл седьмой месяц, а известий всё не было. Зима продолжалась с опустошительной силой непоправимых событий, всё ещё не позволяя предпринять какую-либо попытку успешного путешествия. Тем не менее, на восьмой месяц, когда молчание жены затянулось, он решил лично отправиться на её поиски, чтобы выяснить, что происходит на самом деле. В глубине души Сергей признавал, без тени сомнения, что Ольга не желает ничего, кроме собственной свободы, что она не любит его, что никогда не любила, и