Я послушно шлёпнул глазами.

Внимание! Испытание завершается досрочно.

До финала доходит единственная команда.

Проследуйте к Стелле награждения.

— Да неужели? Да ладно! — Терпсихор издал ликующие звуки от полноты чувств. — Живой, мы прошли! Мы не сдохли! Пошли награду смотреть.

— Награды? — я потёр челюсть, разгоняя кровь.

— То, зачем я сюда пришёл. Надеюсь, ты понимаешь, что я уйду с ней отсюда?

— Да, да, ты говорил, что залез сюда не просто так. Тогда это, может, расскажешь, как ты выжил?

— Ты ведь не отвяжешься? — в голосе Пацана прозвучала тоска.

— Не-а.

— Ну, значит, слушай…

История Терпсихора вышла такой же трагикомичной, как у меня.

Короче, Терри мгновенно объединил всех новых знакомых. Они тоже нашли дверь прощения, и тоже никто не ушёл. У них, как и у нас, последовал первый приём пищи. Который и одарил участников разным.

Среди прочих, у одного из игроков был высокотехнологичный тесак с гравировкой «убей их всех». Это зародило подозрение о целях игры.

И тут я оценил величие своего спутника. Он спокойно заявил, что не желает участвовать в убийстве. И что с точки зрения рационального подхода самое разумное — это выбрать дверь прощения, ведь в этом случае вы гарантированно остаётесь в живых. Но всё же, тот, кто останется последним, и будет, скорее всего, победителем. И по уму надо тянуть жребий. Жребий соорудили из деревянных палочек, которые нашлись в комнате. Палочки были удобно украшены на концах шариками твёрдой коричневой пасты. Одну почистили.

Короче, Терри в следующий тур, как можно было подумать, не прошёл. А потом под семью внимательными взглядами он пошёл к двери прощения. В трёх шагах от той самой двери его тело словно отключилось. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, пока другие игроки его ни оттащили ещё на пару шагов. После Терпсихор ожил, или, что будет точнее, включился.

Терри воспринял ситуацию как вызов, и попросил ему помочь. Ну, чтобы его в эту самую дверь затащили.

Соратники не возражали, им уже и самим было интересно что дальше должно произойти, а тут ещё и доброволец…

Короче, взяли они таинственного пацана за руки, за ноги, открыли дверь и закинули. Точнее, попытались. Потому что в этот момент Терри включился, только в несколько ином смысле. Спустя десять секунд в комнате не оказалось ничего живого.

Только Терпсихор, который глядел на свои окровавленные руки и тонко визжал от ужаса. Ну, про «визжал от ужаса» это я уже для себя домыслил.

Я, признаться, с истории громко хохотал. Уж очень Терри в этот момент смотрелся потешно. Особенно доставляли его формулировки.

— Ну, когда я стоял в центре комнаты, весь в крови, а фаланги моих пальцев на тонких нитях втягиваются в руки, то в голове одна мысль «Ну и как мне с ними дружить, если они все умерли?» Я думал, я там крышей поеду…

Терпсихор страдал, я ржал. Видимо, его очень впечатлила внезапная развязка истории. Я же в какой-то момент поведал и свои душевные терзания. Мой спутник, было видно, хотел постучать головой о стену.

Но вообще это нервное. Меня отпускало напряжение последних дней. Мы шутили и сыпали пошлыми шуточками.

Вот так неторопливо добрались до пирамиды. Мимо нас простирались виды лабиринта, который сегодня не выпил свою порцию крови. Слишком притягательными оказались двери прощения. Так же неспешно прошли серпантин. Тут уже обсуждали женщин. За нами следовало облако камер. Стрекозоиды, среди которых частенько мелькали бронированные, жадно ловили каждое наше движение. Я бы сказал, что вот сейчас есть какое-то чувство незавершённости. Зритель, который взглянет на эту картинку глазами механических насекомых, останется недовольным. Словно его не накормили. Словно он так же голоден, как и эти сырые камни вокруг.

На верхней площадке небольшая, метра три высотой, пирамида. На вершине пирамиды — призма, над которой висит очень знакомое мне семя.

— И всё же, что там делает это семечко? Не то чтобы мне что-то было особо нужно…

— Семя забвения. Позволяет экстрагировать эволюцию или модификацию из тела, — Терпсихор задрал голову и смотрел в серые облака.

Я уселся на камень в паре десятков метров от пирамиды с призом.

— И на хрена оно тебе? Анальный шип криво встал?

— Я похож на человека, который сделает что-то настолько необратимое со своим телом? — Пацан поднял брови.

Я внимательно осмотрел Терри в его рваной окровавленной одежде. А потом кивнул.

Он только тяжело вздохнул.

— Заказ, это заказ. Я наёмник, один из лучших на этой станции.

Я снял с пояса преобразователь и отвернул крышку.

— Что это? — неожиданно заинтересовался мой спутник.

— Картошка. Жареная. С тушёнкой, — я поглядел свойства.

— Картошка с тушёнкой? Да ладно! — Терри выглядел действительно удивлённым.

— Что тебя шокирует? Знакомое блюдо?

— Да как тебе сказать… Я попробую? — первый раз видел Терри таким. Он реально смущался.

— Держи, — отдаю Пацану преобразователь. Он тыкает по корпусу, и ему в руку выскакивает миниатюрная ложка. Чувствую себя идиотом. На ложке даже есть специальная пометка. Терри с энтузиазмом принимается за еду. Я какое-то время наблюдаю за ним.

— Живой, не делай такое лицо, не так уж и отвратительно я ем! — в голосе Терри нет неприязни.

— Активация.

Мина в руках Терпсихора встала на боевой взвод. А потом исторгла из себя поток перегретой плазмы.

Взрывом противотанковой мины меня откинуло метров на пять. И снова существенно просел запас биоматерии.

Терпсихору взрыв уничтожил голову и вырвал место, куда крепится шея. Стала видна смесь чёрной смазки и алой крови. Крови, кстати, было совсем немного. Карман покидает лезвие, и я рассекаю тело бывшего напарника на кусочки. Особое внимание уделяю узлам, которые мне помечает шлем, а потом поднял забрало и проверил всё глазами Эльдразиона. Ошмётки раскидал в разные стороны.

Всё это я делал без малейшего внутреннего терзания. Только камеры, от которых уже темно стало, кружили вокруг места трагедии.

Сработало поглощение:

Модифицированные рецепторы (У).

Вы можете различать весь спектр вкусов в любой момент времени.

Вы можете регулировать интенсивность вкусовых ощущений.

Мне от такой «награды» стало как-то очень уж неловко, и я обратился к камерам, которые гудели как-то даже осуждающе.

— Терпсихор мне не друг, временный союзник. А ещё раз проходить кровавое испытание, если мне не удастся найти это чёртово семя перерождения, не хочется. Как я понял, то, что у меня в башке, всего два раза находили за всё время существования станции и игры на ней, — я постучал себя по виску. — К тому же этот загадочный молодой человек в возрасте за три сотни лет слишком много обо мне знал. Но да, вы сейчас реально увидите то, что никто никогда раньше не видел, — а теперь самодовольная улыбка.