Командир вызвал меня вечером того же дня. Причин тому могло быть немного – о своей несдержанности, которая привела к ссоре с командиром группы, я уже успел пожалеть. Дернуло же меня за язык тогда! Ведь, если подумать, прав был лейтенант – я действительно убил очень ценного потенциального пленного, от которого можно было бы узнать много полезного. Хотя лейтенант тоже хорош. Я же нормально ему объяснил, что не смог догнать немца. Что мне его – отпускать надо было? Так хоть документы удалось захватить. Ладно, надо идти и как-то пытаться сгладить эту ситуацию.

Когда я подошел к командиру, рядом с ним стояли Коля, лейтенант Бондарь, с которым я поругался, попыхивающий самокруткой Митрофаныч и Абраша Бергман – радист отряда. Рядом с командиром стоял добытый мной саквояж, и майор как раз изучал карту.

— Товарищ майор, боец Найденов…

— Подожди, — отмахнулся майор, не отрываясь от карты.

Через пару минут он поднял глаза и, сложив карту, протянул ее Бергману:

— Составишь донесение, в котором укажешь все отмеченные на карте вражеские части и рубежи, на которых они стоят, все направления ударов. Донесение отправишь в штаб. Срочно! Как подготовишь донесение – карту вернешь. Ночью прилетает самолет, и все документы отправим с ним. Ты понял?

— Товарищ майор, — радист неуверенно взял из рук командира карту, — следующий сеанс связи только через сутки…

— Через сутки эта карта уже может потерять всякую ценность! — возразил майор. — У тебя ж должны быть предусмотрены экстренные случаи, когда ты выходишь на связь вне графика?

Бергман кивнул.

— Вот считай, что это как раз такой случай. Выполнять!

Радист развернулся и мигом исчез.

— Теперь с тобой, Найденов, — повернулся ко мне майор. — За то, что добыл такие документы, — объявляю тебе благодарность. Очень ценная добыча. Ты даже не представляешь себе, насколько ценная! В общем, молодец! Я обязательно упомяну об этом в отчете.

Я немного расслабился. Шел сюда в ожидании как минимум выволочки, а получил благодарность.

— Служу трудовому народу! — гаркнул я во всю мощь легких.

Но оказалось, что расслабляться не следовало. Объявив благодарность, командир перешел к неприятному для меня вопросу, которого я ожидал, идя сюда, с самого начала.

— Что у тебя там с лейтенантом Бондарем вышло?

И что мне отвечать? Спорить и доказывать, что лейтенант был не прав, нельзя, хотя и очень хотелось, — есть у меня такая черта характера. Но это было бы очень неразумно, и о последствиях я боялся даже думать. Извиниться и сказать, что был не прав? Тоже не хочется. В мыслях я представил себя эдаким школьником, который стоит перед директором и потупив глаза лепечет «Я больше не буду». Вот же, язык мой – враг мой! Ну зачем я отвечал лейтенанту?!!

— Виноват, товарищ майор, — немного помявшись, я решил все же признать собственную неправоту. — Нервы после боя сдали. Я уже извинился перед товарищем лейтенантом и готов снова извиниться.

После моих слов повисла пауза. Майор обдумывал ситуацию, Коля безразлично смотрел на командира, а лейтенант переводил взгляд с меня на майора и обратно. Судя по выражению лица, моих извинений для него было явно недостаточно.

— Товарищ майор, — наконец проговорил он, — я считаю, что за пререкания со старшим по званию и подрыв авторитета командира в боевой обстановке боец Найденов должен быть примерно наказан.

— Наказан… — повторил майор. — И как ты предлагаешь его наказать? Через строй прогнать или трибунал здесь собрать? А ты, Сердюк, что скажешь?

— Товарищ майор, — после паузы, тщательно подбирая слова, начал Коля. — Во время боя Найденов единственный заметил, что немецкий офицер собирается скрыться в лесу. Он один бросился за ним в погоню. Через открытое место и под обстрелом противника. По рассказу самого Найденова, он не смог догнать офицера и был вынужден открыть огонь. Если б не Найденов, фашист запросто затерялся бы в лесу со всеми документами. Кроме того, в этом бою был убит друг Найденова – боец Митрофанчик.

— И что ты предлагаешь? — спросил майор.

— Я считаю, что, учитывая ценные документы, добытые Найденовым, его состояние после боя, то, что он раскаивается в своем поступке, и то, что ранее он не допускал никаких нарушений по службе, достаточно указать Найденову на недопустимость такого поведения в будущем и ограничиться предупреждением.

Сразу после того, как закончил говорить Коля, в разговор вклинился Митрофаныч. Он говорил долго, то рассказывая, как, с моей помощью, удалось уничтожить вражескую колонну, то перескакивая на воспоминания из своего опыта прошлой войны. Причем, говоря о моих заслугах, Митрофаныч сильно преувеличивал – казалось, что уничтожение двух грузовиков с вражескими солдатами – это целиком моя заслуга, а остальные если и участвовали, то весьма незначительно.

— Товарищ майор… — Бондарь попытался перебить моих «адвокатов», но командир жестом остановил его.

— Значит, так, — подумав, сказал он, — Найденов, если такое еще раз повторится – пойдешь под трибунал. И – по законам военного времени. Тебе все ясно?

Я кивнул.

— Не слышу! — Майор повысил голос.

— Ясно, товарищ майор!

— Вот и хорошо. Свободен!

Я развернулся и пошел прочь, радуясь, что все обошлось так безболезненно. Хороший все-таки мужик майор. Понимающий. Но теперь надо быть осторожнее с Бондарем – у него на меня явно вырос большой зуб.

— Повезло тебе, — говорил мне подошедший через час Коля, — что командир оказался доволен твоей добычей. Настроение у него хорошее было.

— А если б нет? — чисто из любопытства спросил я.

Коля округлил глаза:

— Леша, ты совсем дурной? Гауптвахты здесь нет. И обвинения против тебя лейтенант выдвинул серьезные…

Он направил на меня два пальца, будто пистолет, и «выстрелил».

— Слушай, — я поспешил перевести разговор с неприятной для меня темы, — а что командир про самолет говорил?

— А ты не слышал? — Коля или не заметил, что я ухожу от темы, или сам, с радостью, переключился на более приятные новости. — Все только и говорят! Пока нас не было в лагере, нашли и расчистили площадку под аэродром. Кстати, ночью идем принимать посылку из-за фронта.

— Посылку? — тупо переспросил я. Новость, честно говоря, ошарашила. Ну да, я был в таком состоянии после смерти Лешки, что не слышал ничего вокруг. Я вспомнил, с какой радостью подбежала ко мне Оля. Может, она как раз хотела поделиться со мной этой новостью?

— Нет, ты таки дурак, — резюмировал Коля. — Нам доставят снаряжение, патроны… А еще вроде обещали хороший запас взрывчатки. — Коля мечтательно возвел глаза к небу. — Теперь разгуляемся! Наладим снабжение – так фашистов трепать начнем…