– О, это долгая история! – ответила Сабина. Сказав это, она потянулась и убрала упавшие Виксу на глаза волосы.

– Обожаю долгие истории, – ответил Тит, хотя и знал, что эта вряд ли придется ему по душе.

– Она не смогла устоять передо мной пять лет назад, когда я был стражником в доме ее отца, – пояснил Викс и чмокнул Сабину в шею. – Не может устоять передо мной и сейчас.

– Выходит, история не такая уж долгая, – заключила Сабина. – Хотя, если уж говорить о том, кто не мог перед кем устоять, то Викс…

«Пять лет назад. Когда я дарил ей букетики фиалок, а Адриан читал ей стихи».

О боги! Адриан!

– Да вы оба сошли с ума! – выкрикнул он. – Неужели вы думаете, что легат Адриан ничего не узнает? Легион не то место, где любят хранить секреты!

– А мы никаких не храним, – спокойно ответила Сабина из объятий Викса. В подрагивающем свете костра они являли собой удивительную картину – оба спокойные, уверенные в себе. Сабина взяла огромную ладонь Викса в свою, он же другой рукой лениво играл с кончиками ее волос. – Адриан в курсе, что я исследую лагерную жизнь куда пристальнее, нежели в том есть необходимость. Возможно, он также догадывается, что я завела себе любовника. Он давно дал мне понять, что не будет иметь ничего против, при условии, что я не принесу в подоле. Главное, соблюдать приличия.

«И это говоришь ты, – подумал про себя Тит. – Знай я это в Риме, когда ты только вышла замуж!»

Впрочем, он тотчас же отбросил эту мысль. Сейчас не об этом.

– И ты считаешь, что Адриану будет приятно узнать, что ты выбрала себе в любовники… простого легионера?

Сабина запрокинула голову и посмотрела на Викса.

– Он не простой.

Тит тоже посмотрел на своего спасителя.

– Тебя подвергнут порке. Может, даже казнят.

– Только если Адриан узнает, – с вызовом в глазах бросил в ответ Викс. – Вот только кто ему это скажет. Уже не ты ли, Тит?

Тит на мгновение задумался. Но лишь на мгновение.

– Вы безумцы, – повторил он.

– Возможно, – ответила Сабина. – Кстати, я принесла вина. Давайте, что ли, выпьем, прежде чем ты грохнешься в обморок.

Тит налил себе кубок вина и впервые в жизни выпил его неразбавленным. Он вернул Сабине мех, даже не почувствовав его терпкого вкуса.

– Вот уж никогда бы не подумал, что ты способна завести себе любовника, – заметил он, слегка придя в себя после первого шока.

– Надеюсь, я не слишком низко пала в твоих глазах? – на какой-то миг улыбка ее померкла. – Было бы искренне жаль.

– А с какой, собственно, стати! – подал голос Викс. – Можно подумать, ты не знаешь, кто такой Адриан.

– Думаю, в наши дни тех, кто верит в верность, можно пересчитать по пальцам, – с грустью в голосе произнес Тит. Наверно, со стороны его слова прозвучали старомодно и напыщенно, но он ничего не мог с собой поделать. – Верность женам, верность мужьям. Матерям наших детей, если уж на то пошло, Верцингеторикс.

Викс бросил поверх головы Сабины предостерегающий взгляд, как будто говоря: только посмей заикнуться про Деметру. «А может, все-таки стоит», – подумал Тит.

Сабина все еще смотрела на него. Лицо ее было серьезно.

– Прости, что разочаровала тебя, Тит.

– Неправда, ты не разочаровала, – со вздохом ответил тот. Как можно в чем-то винить женщину, которая замужем за тем, для кого существуют только юноши? В Десятом легионе всем – до последнего легионера – было известно, что у Адриана связь с одним молодым трибуном. А еще у него был смазливый адъютант, а также не менее смазливый красавчик инженер. – И не упала в моих глазах, – добавил Тит, и лицо Сабины вновь озарилось улыбкой.

«Но почему ты выбрала именно его?» – тем не менее с горечью подумал он. Кого угодно, только не этого грубого, нахального, лживого, бессовестного, неверного, неотесанного Викса. Или нет. Наверно, это был высокий, сильный, бесстрашный честолюбивый, уверенный в себе Викс? По крайней мере, в глазах Сабины. Тит посмотрел на себя, на свои костлявые длинные ноги, что торчали из-под туники, словно жерди, на тощие запястья, которые никогда не станут крепки настолько, чтобы сжимать меч, на макушке наверняка торчат юношеские вихры.

– В ближайшие месяцев шесть, если не больше – смотря как долго затянется эта кампания, – мне предстоит работать бок о бок с легатом, – произнес Тит, лишь бы не молчать. – Причем так, чтобы он не узнал, что я вечерами сижу у костра вместе с его женой и ее любовником-легионером?

– Именно так, – согласилась Сабина. – Спасибо Фортуне, что ты умеешь делать серьезное лицо. Временами мне кажется, что все дело в воспитании. Нас, патрициев, к этому приучают с детства.

– Ты уж меня извини, – подал голос Викс, – но я как грязный плебей оскорблен до глубины души.

– Зря. Признайся честно, ради своего спасения ты не в состоянии скрывать свои чувства.

«А вот я могу, – с отвращением к себе самому подумал Тит. – И, о боги, что еще мне остается делать!»

Викс

Память, как червивое яблоко, полна дыр. Мне казалось, что я отлично помню Дакийскую кампанию – даже сейчас, много лет спустя я просыпаюсь по ночам, ощущая терпкий запах хвои. Никакие другие сосны не пахнут так, как пахли сосны в Дакии – по крайней мере в тех местах, где мне довелось побывать. А побывать мне довелось почти во всех уголках империи. Запомнились мне и другие вещи, но главным образом мелочи. Все большое ушло.

Как нет и самого Траяна – нет уже давно. Вместо него теперь памятник, венчающий мраморную колонну на Квиринале, севернее от Римского форума, высокий мраморный столб, украшенный фризом, на котором изображены его главные битвы, включая военную кампанию в Дакии. По крайней мере раз в неделю я прихожу сюда. Я смотрю на фриз и вижу, как армия Траяна движется тремя колоннами, как мы входим в Дакию, как шагаем в направлении ее столицы, Сармизегетузы[3]. Все это очень хорошо видно на фризе. Но когда ты простой солдат, тебе видна лишь дорога под твоими сапогами и потная, обгоревшая на солнце шея того, кто шагает впереди. Дорога, разъедающий легкие воздух, дорога, пыль в горле. Дорога, натертые ноги и ноющая спина, дорога, ничего, кроме бесконечной дороги. Так что мне ничего другого не остается, как пользоваться картами и фризами, чтобы выяснить то, чего я не знал тогда. Например, что первая колонна Траяна шла вдоль течения рек, от гарнизона к гарнизону, после чего соединилась со второй колонной, которая следовала маршем на север по горным широким долинам. Я слышал от тех, кто двигался в этих колоннах, что им приходилось с трудом пробиваться вперед, отражая дерзкие вылазки дакийских отрядов, что подстерегал вдоль всего пути. Но я шагал в третьей колонне, под предводительством самого Траяна, и я не помню, чтобы нам приходилось с боем прокладывать себе путь в Дакию.