В любой момент он мог поднять голову и увидеть ее. Тэсс заставила себя тронуться с места. Повернувшись, она налетела на газетный лоток позади себя.

— Смотрите, куда идете! — сердито воскликнула женщина, тянувшая за руку малыша.

— Простите, простите, — сказала Тэсс. Она не могла сосредоточиться и чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Дыши глубже, приказала она себе. Ее тошнило. Она выбежала из зала ожидания и чуть не попала под аэропортовский автобус. Вполсилы взмахнув рукой, Тэсс пошла к машине. Марк возьмет такси, подумала она среди вихря крутившихся у нее в голове мыслей. Ей надо было скорее в больницу.

Когда Марк приехал, Джейк только что проснулся. Они оба вздрогнули, когда он вошел. Лицо мужа раскраснелось и было полно тревоги. Это взаправду, подумала Тэсс, конечно, это взаправду. Но он был в состоянии отключать эту тревогу, и она его за это ненавидела. Его это не поглощало, как ее. Марк наклонился и обнял Джейка, рывком прижимая его к себе. На Тэсс он не посмотрел. Она неловко стояла у кровати.

— Я люблю тебя, — сказал он со слезами. — Я так тебя люблю. Никогда, никогда в этом не сомневайся. — Джейк закрыл глаза, уткнувшись лицом в отцовскую рубашку; и из-под его опущенных век просачивались слезы.

Тэсс посмотрела на них. Она им была не нужна. Она поехала домой, к Олли и Хэтти.

Я сильная, повторяла она себе снова и снова по дороге домой. Мы больше не имеем значения. Мои чувства не имеют значения. Важен только Джейк и его здоровье. Образ смеющегося Марка снова и снова вставал у нее перед глазами. Нечаянная потеря, окончательная и определенная потеря любви, веры, доверия.

Марк вернулся домой поздно, когда Хэтти и Олли уже легли. Хэтти пыталась дождаться его, но слишком устала от потрясений и напряжения за последние два дня. Тэсс тоже хотела уснуть, но знала, что у нее это вряд ли получится.

Когда Марк вошел, она убиралась в кухне. По очереди убрала тарелки, вытерла стол и плиту, выровняла на буфете стопку писем, которые не успела вскрыть. Он встал за ней и обнял ее.

— Слава богу, — сказал он. Она застыла в неподвижности. — С ним будет все в порядке. Как там доктор сказал? Крик о помощи. Что ж, это сработало. Наше внимание он привлек.

— Значит, ты так считаешь? — Тэсс едва могла с ним разговаривать. — По-твоему, это была попытка вызвать наше сочувствие?

— Да, конечно, — ответил он. — Это крайняя форма манипуляции.

— Я тебя не знаю, — проговорила Тэсс. — Я тебя больше не знаю. — Она не собиралась плакать и думала, что все эмоции уже прошли, но слезы все равно потекли по ее щекам.

— Ты о чем? — Марк убрал от нее руки.

— Я о том, что через некоторое время, когда Джейк пойдет на поправку, мне надо будет куда-нибудь уехать одной.

— Зачем?

— Просто надо.

— Может, хватит чертовых драм? О чем это ты? Господи, Тэсс, теперь окончательно стало ясно, что мы не можем продолжать так дальше. Эгоистично углубляться в свои проблемы, не замечая, как это отражается на детях. Зачем это тебе быть одной? Сейчас нам надо быть вместе и решать, как жить дальше.

Я знаю, что я потеряла, подумала Тэсс. Я потеряла правду. Он этого не видит, потому что не знает. Я не могу сделать свою жизнь ложью даже ради детей, которых я люблю больше всего на свете.

— Может, ты и прав. Но мне надо побыть одной, чтобы решить, возможно ли это, — а теперь я вру, подумала она. Хватит.

— Почему тебе надо уезжать?

— Джейк, слезь с моей одежды. Потому что надо.

— Это из-за меня?

— Может, хватит думать, что все в этом доме вращается вокруг тебя? — Она махнула рукой, сгоняя его с постели. — Я ненадолго. Мне просто нужно время подумать.

Джейк посмотрел на нее с испугом.

— Все будет хорошо. Здесь останется папа, он взял неделю отпуска.

— У вас двоих все в порядке?

— Конечно, — сказала Тэсс, наклоняясь над чемоданом. Плакать она не будет. — Мне просто надо решить, что делать в следующем году, и составить планы.

— Ладно, — Джейк нерешительно посмотрел на мать, и она улыбнулась ему. Выглядел сын хорошо, лицо у него загорело, и он почти по-детски стремился, чтобы все им были довольны. Ужасные шрамы начинали затягиваться, а тот жуткий день стал памятью, боль приглушило течение времени. Только Хэтти до сих пор снились кошмары.

С детьми все будет в порядке, говорила она себе снова и снова, пока ехала по шоссе. Но Хэтти завтра идет на день рождения, а она забыла купить подарок и открытку и не помнила, знал ли Марк, где дом Джорджии. Нет, надо расслабиться. Марку придется научиться справляться самому. Хэтти ему напомнит, она уже вытащила свое праздничное бархатное малиновое платье и выбрала, какие туфли она хочет надеть.

Тэсс рвалась к морю. Она хотела сидеть на краю, глядя на горизонт, и планировать свою дальнейшую жизнь в месте, наполнявшем ее покоем. Там она могла подумать.

На половине дороги к коттеджу пошел дождь. Не тихий ласковый дождь, а тяжелые капли, которые так колотили в окна машины, что Тэсс поставила дворники на двойную чистку и поехала медленнее.

Когда она подъехала к коттеджу, было уже темно. Тэсс закрыла за собой дверь, вдохнула запахи застоявшегося воздуха и моря и чуть не заплакала от знакомой атмосферы. Она включила свет. Все было точно такое же, вдоль всей прихожей шли стеллажи с книгами для каникулярного чтения: Джеральд Даррел, Мэри Рено и затертые томики Диккенса и Стейнбека. Напротив, на секретере, лежала книга посетителей, открытая на последней странице. Тэсс остановилась и заглянула в нее. «Все было здорово. Мы дошли до Полперро за час. Я нашел на берегу мертвую медузу. Это самые лучшие каникулы на свете. Сэм, 8 лет».

Дети должны были быть с нею, но она хотела сделать это сама. Следующим летом они могли бы приехать сюда вчетвером. Тэсс вытащила чемодан из машины и приняла горячую ванну. Потом легла в широкую двуспальную кровать, где последний раз спала с Хэтти, и уснула так, как не спала уже много месяцев.

Она падала. Падала к морю, пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь и задержаться. А потом ухватила ветку и повисла, качаясь над камнями внизу, и тут услышала, как Марк кричит «Отпускай, я тебя поймаю». Она отпустила ветку и стала падать все быстрее, а он ее не поймал.

Тэсс резко проснулась, чувствуя, как стучит сердце. Где это она? Потом тронула тяжелую старомодную кровать и вспомнила, что она в коттедже.

Тэсс выпила утреннюю чашку кофе, прислонившись к кухонной плите. В доме было холодно. Маргарет, экономка, объяснила, что они эту неделю не топили, потому что никого не ждали. Стояла первая неделя сентября, и было холодно, не то что бабье лето два года назад. Тэсс согласилась с Маргарет, что погода разочаровывала, но уверила, что с ней все будет в порядке. Она не знала, на сколько здесь останется. На пару дней, может, на неделю. Нет, детей с ней не было, ей надо отдохнуть. Они дома, с отцом.