– Зачем такие сложности?

Пришлось сослаться на Светлану. Об ее увлечении оккультизмом знали все.

– Надо так надо, – сказал Удоев львенку.

Что касается самой Светланы, то она завизжала от восторга:

– Вот здорово! Мы ему устроим встречу с убитой им Катей! Пусть она ему скажет! И он уж точно раскается! А Максим будет счастлив!

На все про все у нас ушла неделя. Мы собрались в особняке Курбатовых, когда солнце уже село. Меня, к удовольствию Людмилы Ивановны и Удоева, привезли в наручниках. Светлана, которая следила за приготовлениями к сеансу, этого не видела, на пороге нужной нам комнаты наручники сняли. С дочкой Калиничевых великодушно согласилась посидеть мама Максима, сам он устроился в смежной комнате и пригрозил мне, что, если ничего не выйдет, он поднимет меня на смех. По его хмурому лицу было видно, как ему все это не нравилось. Но я готовила это шоу вот уже два месяца, хотя и не знала, что венцом творения явится спиритический сеанс. И не сомневалась в успехе.

Мы расселись и выключили свет. Столик был расчерчен на сектора, каждый из них венчала буква алфавита. Посредине вверх дном лежало старинное фарфоровое блюдце с красной стрелкой. В комнате царил таинственный полумрак, потрескивая, чадили свечи. Антураж был соблюден.

– Надо взяться за руки, – взволнованно сказала Светлана.

– Какая чушь! – прокомментировал Удоев.

– А по-моему, забавно, – сказала Алина.

– Неисповедимы пути неизведанного, – ляпнул очередную глупость Кобрин.

– Лишь бы убийца понес наказание! – заявила Людмила Ивановна, и с этим все согласились.

Мы взялись за руки. Причем я намеренно села так, что мне достался Удоев. Слева моим соседом был Кобрин. Я очень уютно устроилась между двумя мужчинами. Как и всегда. Напротив сидела Алина. Людмила Ивановна, готовая испепелить меня взглядом, также оказалась на безопасном расстоянии. Столик для спиритического сеанса находился под прицелами видеокамер, но об этом знали не все. Из-за кулис за нами внимательно наблюдал Максим, о чем из сидящих в зале знали только его жена и я. В общем, обстановка была загадочная и таинственная. Да еще в доме, где произошло убийство! Сразу вспомнились бесчисленные детективы, где спиритический сеанс эксплуатировался так же часто, как цианистый калий. Классика жанра просто!

Единственной, кто верил во всю эту чушь, была Светлана. Алина просто забавлялась. Людмила Ивановна, бывший партийный босс, хоть и ходила теперь исправно в церковь, но атеистической закваски вытравить из себя не могла. А ходила, потому что положено, ведь все начальство в Пасху теперь бывало там, в храме, что закреплено в вип-приглашениях. С пометкой: «Явка на молебен обязательна». Спиритический сеанс по-прежнему оставался для нее буржуазным пережитком, и в привидения она верила так же мало, как в то, что загородные особняки коллег ее мужа-чиновника построены на зарплату. Удоев мечтал об одном: скорее бы все это закончилось, равно как и Кобрин.

– Вызываю дух Кати! – зловеще провыла я.

– Кати? Какой еще Кати? – заволновался Удоев.

– Молчите! – велела Светлана и сжала его руку. Блюдце на столе задрожало. Это было нетрудно, потому что я положила на него руку, стряхнув с нее лапу Кобрина. Дальнейшее оказалось делом техники.

– Я здесь, – ответило блюдце.

– Она пришла, – заволновалась Светлана. – Вы слышите? Она здесь!

– Ничего не слышу, – пожала плечами Людмила Ивановна.

– Кажись, серой пахнет, – чихнул Кобрин. – Или нет… Дымом.

Сволочи менты, велела же не курить!

– Она явилась из ада, – авторитетно заявила Светлана. – Потому и сера.

– Я чувствую себя полной идиоткой, – пробормотала Людмила Ивановна.

– Катя, скажи нам, когда твой дух успокоится?

– Когда я буду отомщена, – без запинки поведало блюдце.

– Ты пришла по его душу? – ткнула пальцем в Удоева торжествующая Светлана.

– Позвольте, мы так не договаривались, – заволновался тот.

– Вы убили беременную женщину! – звонко заявила Светлана. – О чем с вами вообще можно говорить?!

– Какой пассаж! – ахнула Алина. – Это правда?

– Никого я не убивал! – вскочил Удоев.

– Сидеть! – вцепилась в него Светлана. – Мы еще не закончили!

– Ну вот, испугали Катю, – с сожалением сказала я. – Она ушла.

– То есть как так ушла? – заволновалась Светлана. Зато Удоев сел. Вытер пот со лба и откашлялся:

– Просто цирк, – заявил он.

Но у меня имелась домашняя заготовка.

– А теперь мы поговорим с ректором Курбатовым.

– Давно пора, – заерзал Кобрин. – Оригинальный способ заставить убийцу признаться, но раз всем нам это порядком уже надоело…

– Да помолчите вы, – прошипела Людмила Ивановна. Кобрин своими витиеватыми тирадами мог достать кого угодно.

– Надо сосредоточиться, – предложила я. Мы снова взялись за руки. Я чувствовала, как Удоев потеет. Волнуется. Момент, кажется, настал.

– Иван Алексеевич, вы здесь? – вежливо, как подобает, спросила я. Моя рука опять легла на блюдце.

– Да, я явился на зов.

– Ваш дух тоже бродит неприкаянный?

– Именно так, – печально ответило блюдце.

– Ведь ваш убийца на свободе, – давила я.

– Ну да, сидит за этим столом, – хмыкнул Кобрин. – Вот и привлеките его к ответу.

– А что? И привлеку! – запетушилось блюдце и стало вращаться с бешеной скоростью, Светлана едва успевала читать указываемые стрелкой буквы. – М-е-н-я-у-б-и-л-м-у-ж-ч-и-н-а-к-о-т-о-р-ы-й-с-и-д-и-т-з-а-э-т-и-м-с-т-о-л-о-м…

– Постойте… Почему мужчина? – заволновалась Людмила Ивановна. – Женщина же!

– Конечно, женщина, – поддакнул предатель Кобрин.

– Мужчина, – настаивало блюдце. – Без волос.

– Что без волос? – заволновалась Алина. – Можно не так быстро?

– Папа хочет сказать, что мужчина был лысый, – пояснила Светлана.

– Ну, знаете! – Удоев опять вскочил. – Это переходит всякие границы!

– Да хватит вам, Руслан Борисович, – одернула его я. – Ведь это вы убили ректора Курбатова. Потому что он почти уже засадил вас в тюрьму.

– Это кто говорит? – заволновался Кобрин. – Блюдце?

– Это я говорю. Георгина Георгиевна Листопадова.

– Боже! – ахнула Светлана. – Так вы не медиум?!

– Зажгите наконец свет! – взмолился Удоев.

– Слава, свет! – скомандовала я.

Вспыхнул свет. И тут из-за кулис вышел Максим великолепный. Он был в приличном гневе:

– Пора прекратить этот цирк. Удоев, вы меня помните?