Громов развернул лист с тайным посланием, повертел его в руках, определяя, где верх, а где низ. Остановившись на одном из вариантов — полудугами кверху, он стал изучать два символа, схожих с английскими буквами «It». Из курса английского языка он перевел этот знак, как слово «это». Далее Громов стал изучать девять одинаковых кругов, стройно расставленных в три ряда. Затем он обратил внимание на три полукруга, соединенных между собой. Чтобы это значило? Как он ни старался, но у него ничего не выходило. Рисунок не поддавался расшифровке. Тогда он стал размышлять так: если рисунок имеет отношение к входу в черный квадрат, то эти странные знаки на рисунке должны иметь отношение к Кремлю, ведь черный квадрат находится в Кремле. Но ничего подобного по форме рисунка в Кремле Громов не видел. Даже отдаленные формы построек Кремля не были схожи со странным изображением.

Громов начал бродить по территории Кремля в надежде увидеть что-то похожее на то, что было изображено на рисунке. Он побывал в Большом Кремлевском сквере, прошел мимо здания президиума, напоминающего букву «Ш», взглянул на ряд трофейных пушек и прошел мимо стен арсенала, подошел к Царь-пушке, остановился у нее и посчитал число ядер. Он обошел величественное здание колокольни «Ивана Великого», длинная тень, от которого, падала на площадь, постоял у Царь-колокола, прочитав табличку, где указывалась дата его изготовления и вес колокола. Обойдя колокольню, Громов вошел на Соборную площадь, окруженную древними постройками 14–15 столетия. С юга Соборную площадь окружал Архангельский собор, сооруженный в начале 16 века, и служивший усыпальницей русских князей и царей. Рядом стояло здание Благовещенского собора с множеством переходов, нависших арок, конусоидальных крыш, вытянутых окон, украшенных разноцветными витражами, с десятью куполами, венчанных крестами на вершинах. На площади ходили люди — это были туристы, они посещали музеи Кремля, фотографировали старинные постройки. Древние русские великаны, в своих белых одеяниях, величественно тянулись вверх, своими золотистыми куполами. Соборы своими многочисленными темными арками, надменно взирали на площадь и людей, жаждущих проникнуть внутрь белых великанов.

Громов прошел мимо Грановитной палаты, расположенной в западной части площади, аккуратно выстланной гладкими серыми плитами. Плоская стена Грановитной палаты смотрела на площадь, со второго и третье этажей, шестью прямоугольными окнами. В Грановитной палате принимались иностранные послы, проходили земские сборы.

С северной стороны располагался Успенский собор, где проходили коронации русских царей и императоров. Успенский собор отличался от остальных строгой формой стен и аккуратных полукруглых арок, зависших над тонкими прорезами, словно веки мрачного великана. Пять огромных куполов с длинными крестами украшали его чело, словно некая величественная корона. За Успенским собором пряталась Церковь Ризположения, дальше на запад шел Большой Кремлевский дворец. В северной части Соборной площади располагался Собор Двенадцати апостолов и Патриаршие палаты. Собор украшен одиннадцатью куполами имел несколько арок и множество мелких окно, в нем был закрытый вход для посетителей.

Не найдя ответа на свой вопрос, Громов дошел до Троицкой башни, прямоугольной формы, увенчанной красной звездой, прошел по Троицкому мосту и, через Кутафью башню, округлой формы, покинул Кремль. Вечером он приехал к Архипову Ивану Трофимовичу. Александр поздоровался с Громовым, он бы чем-то встревожен, лицо было мрачным, возможно неудачным визитом в апартаменты черного квадрата. Александр был молчалив, он заперся в своей комнате. Иван Трофимович пригласил Громова в свою рабочую комнату. На стенах висели черно-белые фотографии с различных раскопок, где Арихипову-старшему судилось побывать. Архипов предложил чай с лимоном. Они оба уселись на стулья, рядом со столом. У стен ровными рядами красовались полки с книгами по истории и археологии.

— Что-то он не весел сегодня, — сказал Громов.

— Он еще ребенок, подросток, юный возраст, — ответил Архипов, — когда возникает множество вопросов, хочется объять неизученный мир, сделать все самому.

— Вам, наверное, тяжело с ним?

— Нет, он молодец, сообразительный мальчик, во всем мне помогает. Хочет стать археологом. Это у нас наследственное — рыться в истории, в чужой, пройденной жизни. — Он положил несколько кубиков сахара в чашку и размешал.

На улице появились сумерки, длинные тени прогоняли последние солнечные лучи. За окном росли фруктовые деревья, и запахи их приятных благоуханий проникали сквозь открытую форточку в комнату, наполняя ее упоительным, прохладным дыханием ночи. Где-то в саду надрывался сверчок, своей прерывистой утонченной песней он оповещал всех о наступлении ночи. В комнате горела только настольная лампа. Архипов заметил, что Громов обратил внимание на тускло горящую лампу.

— Я не люблю свет, — сказал старик, — хоть свет и помогал мне не раз увидеть то, что зарыто в земле. Но ночь, она хороша по-своему, она укрывает тайный, соблазняет умы исследованиями и тянет к поискам, она царица мыслей, она спокойна и нежна в своих объятиях тени, только она дает мне то, что я ценю больше всего, и что дороже всего стоит — мир тишины. С пробуждением и появлением света, нигде нельзя найти тишины и покоя. Ночь — хранитель тайн. Какое безграничное наслаждение для пытливого ума наблюдать за ночным небом, в куполе мрака с мириадами звезд и туманностей, в которой отражена вся гармония тайн, универсальность законов бытия.

— Прекрасно, вот ради одной из таких тайн я к вам и пришел. Надеюсь, вы поможете.

— Знаю, мне говорил о своих дневных неудачах мой внук.

— И что вы думаете об этом? — спросил Громов. — Раньше такое было?

— И да, и нет, — ответил Архипов. — Но в одном вы правы — вам нужна моя помощь. Вход в черный квадрат ни разу не закрывался, но … мне уже приходилось видеть подобные головоломки.

— Головоломки? — удивленно переспросил Громов.

— Да, задачки, ребусы. Видимо, это одна из таких.

Громов вынул рисунок и дал его Архипову, тот положил его на стол.

— То, что вы мне дали, — продолжал Архипов, — есть не что иное, как ключ, шифр.

— Ключ к чему?

— Пока не знаю, — задумавшись, ответил старик, глядя на рисунок.

— Может он помочь открыть дверь?

— Не уверен.

— Значит, я зря к вам пришел.

— Не спешите, Борис Иванович никогда не торопился в подобных делах. Это ключ, и его нужно расшифровать. Есть и еще кое-что. Я знал, что вы придете ко мне, чувствовал. Дело в том, что я встречал подобные ключи.

— В каких-нибудь раскопках? — равнодушно спросил Громов.

— Нет, это было здесь, в Москве, в Кремле. Я не могу вам всего рассказать, но помочь обещаю.

— Замечательно, а то у меня от этого уже голова болит, — Громов пробудился надеждой.

— Как вы думаете, на что этот рисунок похож? — спросил Архипов.

— Понятия не имею, я полагал, что это какое-то здание или внутренняя конструкция, например, собора, какая-нибудь арка. Но там еще есть девять кругов, и это слово, на английском языке. Все просто, но ничего не понятно.