Они, покинув территорию Гробницы Святой Анхелины, отправились вниз по просёлочной извилистой дороге.

Возле моста, переброшенного через узкую безымянную речку, был припаркован мощный пятнистый джип.

— А где же наши велосипеды? — забеспокоился Максим.

— Не волнуйся, Путник. Мои сотрудники уже отвезли-доставили их к городскому сумасшедшему дому. Негоже — оставлять следы…. Прошу в машину. Рассаживайтесь, господа…

Джип уверенно припарковался на автомобильной стоянке «Виктории». Водитель и пассажиры выбрались из машины.

— Ну, будем прощаться, сотрудники? — нейтрально улыбнулся дон Рауль.

— Будем, — заверил сеньор Кастильо. — Но сперва хотелось бы прояснить один важный, на мой взгляд, вопрос.

— Какой же?

— А где же у нас, в конце-то концов, сейчас находится сеньорита Мари Бурручага? А?

— Действительно, Путник, а где — моя дочь?

— Вот же она, — указал на Мегре Макс. — Как видите, жива, активна и здорова. И всё это время, что характерно, находилась под моим неусыпным надзором-контролем. Как и было оговорено в Контракте…

— Симпатичный и знаковый поворот, — одобрительно покивал головой сеньор Бурручага. — Молодец, Путник. Сообразительный. Знать, я в тебе не ошибся…. Ладно, молодые люди, поехал я в аэропорт. Дела — срочные и безотлагательные, извините…. А вы тут общайтесь, обменивайтесь мнениями и разбирайтесь. Подводите, короче говоря, промежуточные итоги…. Доча.

— Да, папочка? — откликнулся хриплым голосом Мегре (и Максим, не выдержав сюрреализма ситуации, засмеялся). — Смешливый какой выискался…. Во, теперь оба хихикают. Юмористы доморощенные…. Всё, закончили веселиться? Спасибо. Тогда я повторяю…. Да, папочка? Что ты хотел?

— Позвони, пожалуйста, «настоящему» сеньору Кастильо, мол: — «Операция успешно завершена, и уже можно вылезать из тайного убежища на Свет Божий…».

— Хорошо, позвоню…. Не желаешь ли — на прощанье — чмокнуть любимую и обожаемую дочурку в нежную щёчку? Правда, украшенную колючей бутафорской щетиной?

— Вот, ещё, — фыркнул глава компании «Легальный шпионаж». — При встрече чмокну, уже в Барселоне, когда ты примешь привычный девичий облик…. Всё, поехал. Всех благ, молодёжь…

Глухо хлопнула автомобильная дверка. Джип, сыто и довольно урча, укатил.

— Кха-кха, — смущённо кашлянул Мегре. — А, как и когда, Путник…

— Меня зовут — «Макс», — мягко поправил Максим. — Изволь привыкать к этому имени.

— Хорошо, не спорю.… А, как и когда, Макс, ты догадался, что я — девица? То есть, сеньорита Мари Бурручага?

— Расскажу, конечно. Но только после того, как ты избавишься от этой неаппетитной «комиссарской» личины.

— Не вопрос, как ты любишь говорить. Только на это перевоплощение понадобится некоторое время…. Сделаем, пожалуй, так. Я сейчас поднимусь в свой номер и займусь «сменой облика». А ты, напарник, погуляй немного. Пивка можешь попить. Только, пожалуйста, не больше двух пол-литровых кружек. А об «австралийском крепком» даже и не мечтай…. Ну, а где-нибудь часика через полтора подгребай ко мне. Подведём, как выразился мой папуля, некоторые промежуточные итоги…

Максим так и сделал: погулял, попил пива, прочёл свежую газету, ещё попил пива, сделал одну важную покупку. А после этого прошёл в «Викторию», поднялся по помпезной мраморной лестнице на свой этаж и постучался в нужную дверь:

— Тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук, тук.

— Входи, потенциальный женишок, — разрешил звонкий девичий голос. — Я, кажется, готова…

Он вошёл и непроизвольно замер.

В голове тут же зашелестели восхищённо-заторможенные мысли: — «Какая же она красивая! Вернее, невероятно и удивительно прекрасная…. Угольно-чёрные, густые и тщательно-расчёсанные волосы. Пикантные скулы. Чувственные, идеально-очерченные тёмно-розовые губы. Веснушки. До безумия сексуальные веснушки. Цветастое платье с открытыми плечами. Коротенькое, надо заметить, платьице, из-под которого выглядывают умопомрачительные загорелые коленки…. Какие — коленки! Совершенные…. Пощадите, Боги мои…. И глаза. Какие глаза! Кто сказал, что они — карие? Полная и законченная ерунда. Они — тёмно-тёмно-янтарные. Немного насмешливые, быстрые и очень умненькие. Ну, очень…».

— Что с тобой, странствующий идальго? — притворно удивилась девушка. — Впал, встретившись с живым Божеством, в благородный религиозный экстаз?

— Что-то вроде того, — признался Максим. — М-м-м…

— Заканчивай, Макс, мычать. Тебе это совершенно не идёт…. Итак, как и когда, не смотря на идеальнейшую маскировку, ты догадался, что я — Мария Бурручага? Из-за толстых подошв ботинок? Из-за того, что я почти не пью пива и ни разу не раскурила трубку? Или же из-за большого количества зеркал в моём гостиничном номере?

— Всё гораздо проще…. Когда я тебя увидел в первый раз — там, в Барселоне, облачённую в славную светло-голубую пижаму, украшенную многочисленными изображениями котов и кошек, — сердечко, вдруг, резко вздрогнув, забилось учащённо…. Потом была наша вторая встреча — в аэропорту Сан-Анхелино. Правда, там ты была не в игривой пижаме, а в потёртых голубых джинсах и клетчатой рубашке-ковбойке. Но сердце — вновь — застучало, как сумасшедшее…. Был и третий случай — через несколько часов после второго. Встречаю это я в зале прилётов комиссара Мегре — толстого, неповоротливого и усатого. А сердечко опять чуть ли не выпрыгивает из груди…. Тут-то я сразу и догадался о подмене. Ничего хитрого…

— Подожди, подожди, — заинтересовалась Мари. — Значит, ты всё знал чуть ли не с самого начала? Знал, молчал и даже не намекал на это знание?

— Что же в этом такого? — удивился Максим. — Я же, как-никак, крепкий и тёртый профессионал, а не собачка бродячая…. Вмешиваться, не обладая должной информацией, в чужие Игры? Извините, но у меня — собственный Контракт…. Короче говоря, я всё сразу понял, но тут же и…., скажем так, и позабыл про это. Или же — почти позабыл. Трудно объяснить…. Я даже мысленно тебя называл — только: «Мегре», «комиссар», «он, «сеньор Кастильо» и «дон Мануэль». Ну, нельзя по-другому. Истинный профессионализм, он всерьёз и надолго. Без всяких исключений…

— И стариной?

— Что — стариной?

— Величал меня так мысленно? — улыбнулась девушка.

— Очень редко. Последним штатским гадом буду, — поклялся Макс. — Впрочем…. Выходи за меня замуж, старина. Пожалуйста…

Он достал из внутреннего кармана камуфляжной куртки молоденькую светло-жёлтую розу на коротком черенке, заранее лишённым шипов, и протянул её — на вытянутой раскрытой ладони.

Девушка замерла в нерешительности — секунд на пять-шесть. А потом, облегчённо вздохнув, взяла цветок и — ловко и уверенно — пристроила себе в причёску.