Безмятежность, мир и чистота обрушились на чувства Джамиль Сарум. Отступление безумия заставило ее замедлить дыхание; одежда, прилипшая к коже, соскользнула, как только лихорадка прекратилась. Добредя до хрустального бассейна с водой, она окунулась, словно бы стремясь загасить оставленные монстром внутри тлеющие угли. Бисеринки пота стекали по ее щекам; рот пересох, как песок, она жадно глотала воду, сделав паузу, чтобы уставиться на собственное измученное отражение. «Что со мной происходит? — выдохнула она. — Чем я стала?»

Снаружи находилось множество верных, преданных слуг; подразделения паладинов были готовы пожертвовать за нее жизнью; под ее командой была целая армада военных кораблей; и тем не менее она никогда не была более одинока, чем сейчас. Ужас на лице ее отражения подтверждал все, чего боялась Джамиль; она была сиротой в этой вселенной, дрожащей при мысли о том, чем она стала. Религия и вера были прокляты, шансы на выживание для Фалека Грейнджа и Виктора Элиаде фактически свелись к нулю. После них не осталось никого, кому бы она могла доверять; никого, чтобы нести бремя искупления имени Сарум; никто не уехал, никого, способного хранить тайну ее спасения после Судов Испытаний; никого, вхожего в круг Карсота, чтобы посоветовать, когда лучше возобновить борьбу за трон.

Ее страх был тем же, что испытывают неизлечимо больные; те, кто должен существовать со знанием, что процессы, происходящие в них, однажды их уничтожат. Она сознавала, что в нее вторглось нечто темное и зловещее, и никто — ни одна душа — не могла объяснить, почему.

После того как она выпила полные пригоршни воды, ее дыхание восстановилось, и паника начала отступать.

«Я не та, какой я себя помню», — думала она, впервые осознав, что ее физическое тело изменилось. Сбросив пропотевшую одежду, она была испугана — и заинтригована — тем, что она видела. Четкие, скульптурные мускулы; не огромные мужские, но идеальной формы женские; превосходные линии очерчивали каждый мускул ее тела.

Продолжая изучать себя, она посмотрела через плечо на изгиб спины и на выпуклости икр. «Это — мой клон, — поняла она. — Фалек, должно быть, увеличил мою силу, вырастив мускульную ткань при подготовке к моему прибытию… но зачем? Физическая сила — ничто для меня. Почему он сделал это? К чему он готовил меня?»

— Он готовил тебя, чтобы править Империей, — произнес голос. — Именем Его, а не твоим собственным.

Пораженная, Джамиль озиралась кругом безумным взглядом. Но она была одна.

— Ты нарушила древнюю традицию по неверным причинам, — прошипел голос, — и я собираюсь исправить результат.

Джамиль поняла, что это ее собственный голос, который ей не подчиняется. Снова глянув на отражение, она поклялась бы, что там есть кто-то еще, видимый только на периферии зрения.

«Я теряю рассудок. Боже, помоги мне…»

— Бог уже помог тебе. — Другая мгновенно подхватила мысль Сарум. — Ты сильнее, умнее и имеешь особые способности, которых лишены другие. Теперь имей веру… дабы принять то, что Бог даровал тебе, и перестань дрожать перед судьбой!

Джамиль потребовалась минута, чтобы устоять у бассейна. Независимо от того, что это было, — та, что стояла возле нее, была чужой, но до тошноты знакомой.

— Кто ты… — начала она.

— Я — ты! — выкрикнула Другая. — Отделившаяся от хилого разума испуганного, растерянного ребенка, рожденного от династии неудавшихся правителей.

Джамиль хотелось сгинуть; умереть и покончить с этим безумным существованием. Да, имя Сарум было легендой в Империи, но по дурным причинам. Правда, что ее отец был гранд-адмиралом королевского флота, что у Вак’Атиота он оказался разбит джовианами, а минматарское восстание имело место, когда он исполнял свою должность. Она поклялась, что однажды вернет величие своему родовому имени, но только из гордости — вера никогда не имела к этому отношения. Вопреки представлениям о ней народа, Джамиль Сарум не верила ни в Бога, ни в амаррскую религию. Вместо этого, она играла роль евангелического крестоносца, заверяя, что вернет Империю на путь величия, чему приписывала — лживо — боговдохновенную цель.

Фалек Грейндж наставлял ее на каждом шагу, превратив в пламенного вождя, в которого хотели верить амарры.

— Бог существует, — сказала Другая. — Триллионы людей разделяют нашу веру. Думаешь, это случайно? Как ты можешь называть себя достойной править Империей верующих, когда сама слепа к истине? Твои силы имеют божественное происхождение, Джамиль Сарум. Твой дар руководить людьми вдохновлен свыше, и это — не то орудие, которое дается безбожным правителям этого мира.

Она хотела кричать; изгнать демона в себе, но она знала, что, если она позовет на помощь, это лишь ослабит ее образ в глазах тех, кто ищет у нее защиты.

— Ты не реальна, — сказала Джамиль, пытаясь взять себя в руки. — Этому есть объяснение, и я найду его, справлюсь и избавлюсь от тебя.

— Посмотри на себя, — усмехнулась Другая. — Вот слабость, от которой я должна тебя избавить. Это всегда было планом Фалека — создать из тебя надлежащую императрицу. У тебя когда-то был потенциал, пока ты не узнала, что Кор-Азор будет коронован. Имей ты хоть единственный клочок веры, ты была бы теперь сильной, как я, а не напуганным ребенком. Ты знаешь, почему было предназначено, чтоб твой защитник проиграл, Джамиль Сарум?

Голая, как в день своего появления на свет, Джамиль вжалась в стену бассейна.

— Что, черт возьми, ты такое? — выдохнула она.

— Испытание веры избранной, предсказанной императрицы, — прошипела Другая. — Проверка сил той, кто могла бы править Империей, той, кому следует верить в истину того, что она проповедует! Открою тебе тайну: Бог знает, что ты планировала нарушить правила Испытаний. И Он дал тебе средство сделать это! Он хочет, чтобы священные традиции были переписаны, и Он избрал тебя, чтоб осуществить это! И вместо того, чтобы это принять, ты это отвергла! Ты была напугана возвышением Кор-Азора, вместо того чтобы разглядеть в нем часть Его великого плана!

Джамиль зажмурила глаза и трясущимися руками поправила волосы, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание. «Думай, — сказала она себе. — Вернись мыслями к Коронации, к тому, чтобы быть в коконе имперского линейного корабля „Апокалипсис“, в окружении других наследников и множества капсулиров, наблюдающих поблизости…

…я жду, пока не назовут мое имя, и думаю о приготовлениях, сделанных Фалеком, о месте, где мой клон должен быть возвращен к жизни, о моей уверенности, что все идет согласно плану…

…Я отдала команду самоликвидации. Я собиралась умирать, но я была спокойна, зная, что буду повторно пробуждена, вдали от безумия этого архаичного ритуала и примитивных обычаев древней религии…

…мой корабль распался вокруг меня. Кокон моей капсулы взорвался… и затем… вспышка. Там что-то было… Я чувствовала, как будто за мной наблюдают… и затем тьма…»

— Тьма? — издевательски переспросила Другая. — Открой глаза, ты, дура! Тебя коснулась рука Бога, пока ты спала.