Глава 27

Люциан Драгон

С утра в замке, конечно, бывало шумно, но чаще всего это случалось по большим праздникам, когда к ним готовились. Сейчас же творилось нечто невообразимое, и Люциан ощущал это даже на магическом уровне. Волнение людей, волны силы отца, набирающей мощь, и его ярость. Последние навыки он приобрел на занятиях на военном факультете, неотъемлемая часть обучения — знать, что ощущает противник, чтобы на ходу прогнозировать атаки и действия. Вот и сейчас он проснулся скорее от этого, а даже не от возбужденных голосов слуг, доносящихся из-за двери, и так же поспешно удаляющихся. Равно как и шаги.

— Да чтоб их, — пробормотал Люциан, перевернувшись на живот и натягивая на голову подушку.

Вставать не хотелось категорически. Особенно когда вспоминалось, какую ошибку он совершил и что понятия не имеет, что теперь с этим делать.

Снизу что-то громыхнуло. Натурально так, в полную силу.

— Это замок тэрн-арха или скотный двор гарнизона?! — зло рявкнул Люциан, садясь на постели.

Сон уже ушел, взамен вернулась реальность. Та самая реальность, в которой Ларо когда-то рыдала, а он ее утешал в этой самой комнате. Пальцы сдавили простынь так, что она жалобно затрещала, ткань разошлась, и Люциан, отшвырнув покрывало, поднялся. День обещал накрыть дождем всех и вся, тучи надвигались со стороны Хэвенсграда. Тяжелые, темные, низкие — такие только летом бывают, поэтому в комнате было достаточно пасмурно. Спать бы еще и спать, но не судьба.

Завернув в ванную, он оделся, а после вызвал прислугу:

— Что происходит? — спросил у перепуганной горничной с большими глазами на круглом миловидном лице.

Та была белого цвета, аккурат в тон накрахмаленному воротничку, переднику и чепцу.

— Я… тэрн-ар, вам лучше спросить об этом у вашего отца.

Люциан прищурился.

— Ладно. Спрошу. Завтрак уже подавали всем?

— Сегодня никто не завтракал.

Даже так?!

— Там что, свадьбу Сезара перенесли, пока я спал? — уточнил Люциан, и горничная сменила белый цвет на цвет своего платья, став какой-то серо-лиловой. Посмотрев на все это, он только рукой махнул: — Ладно, иди.

Девушка с явным облегчением выскользнула за дверь, а Люциан, глянув в окно на простирающийся внизу лабиринт, где вчера говорил с братом, шагнул в коридор. Что такого могло случиться за одну ночь, что тут все на ушах стоят? Не просто стоят, они бегают. Конечно, причиной могла быть сила отца — не случайно же Ферган стал правителем. Его сила могла воздействовать на любого присутствующего, и от ее колебаний сейчас давило виски. Отпускало. Потом накрывало опять.

Сколько Люциан себя помнил, он ни разу не ощущал ничего подобного, поэтому и направился прямиком в тронный зал, откуда это все тянулось. На подходах настройка на эмоциональный фон ударила еще двумя сильными ощущениями. Первое — темное, как глубина столь ненавистной ему магии, закрытое на тысячи замков — не пробиться. Второе — полное такого отчаяния и боли, что ему стоило немалых усилий туда не свалиться аккурат с головой. Пришлось применить даже заклинание блокировки, хотя на занятиях им рекомендовали практиковать навык как можно чаще и учиться чувствовать эмоции на лету, но такое Люциан однозначно чувствовать не хотел.

Да и незачем. Здесь явно Альгор, а вот кто там еще, с отцом? Чем его так полоснуло?

У дверей предсказуемо стояла стража, которая в ответ на попытку войти сдвинула искрящиеся магией гарды.

— Вы совсем ополоумели? — неестественно-спокойно поинтересовался Люциан. — Я — тэрн-ар, или вы хотите завтра дворы мести?

— Приказ тэрн-арха: никого не пускать.

— Что значит — никого?! Я его сын!

— Приказ тэрн-арха, — как заведенный повторил стражник, второй стоял с непробиваемым лицом.

Да что там происходит-то, драхи их всех дерите?!

Выяснить или даже основательно разозлиться Люциан не успел, потому что ему пришел странный запрос от неоформленной виритты. Чего он точно не ожидал — так это увидеть еще и Ларо. Тоже белого цвета. А за ее спиной — спальню Софии Драконовой, в которой творилось какое-то безумие.

И уж тем более услышать того, что услышал:

— Люциан, ты мне нужен. Спаси ее.

Наверное, он мог ожидать всего чего угодно, только не такого. Тем более не того, что Ларо сама скажет слова «Люциан, ты мне нужен». Но что-то в ее голосе подсказывало, что нет времени выяснять, что она имела в виду, поэтому он и открыл портал сразу. К дверям дома Драконовой, и, как ни странно, дворецкий сразу же распахнул ему дверь, а потом девушка-горничная, лицо у которой было залито слезами, быстро проводила его наверх.

Там собрались все, кто мог: и Драконов с совершенно зверской физиономией, и белая как снег Мария, и… в общем-то на всех остальных ему было плевать, не плевать было только на Ларо. Она вообще была серая. И на Драконову. Та тоже цветом напоминала свежевыпавший на радость Тамеи снег.

— Она хлебнула этого зелья, — Ларо показала ему пузырек.

— Это гвеалидж, — как-то виновато произнес стоявший у кровати целитель, у которого дрожали руки.

Сильное успокаивающее? Расслабляющее и погружающее в сон? Но зачем ей…

Люциан не додумал, потому что увидел контуры жизни Драконовой. Этот навык тоже активно практиковали на военном, на поле боя всякое бывает, и ее контуры жизни размывались на глазах.

— А ты что застыл? — рявкнул он на целителя.

— Я пытался, но у меня все силы ушли на восстановление после изнасилования. Там же не только тело исцелять нужно…

— После чего? — переспросил Люциан.

— Может вы все заткнетесь и поможете ей?!

Голос Ларо привел в чувство, в который уже раз. А еще напомнил о том, что медлить нельзя, и он быстро шагнул к погружающейся все глубже в магический сон Софии. Все глубже, глубже и глубже, настолько глубоко, что дальше — только смерть. Он на ходу вспоминал все, чему учился всю сознательную жизнь, в школе, на военном. Зелья действуют мгновенно, поэтому сейчас вытаскивать девушку можно, только вливая силы и потихоньку вытягивая из этого состояния.

София ушла глубоко. Очень глубоко, он почувствовал это по тонкой, едва дрожащей ниточке пульса, которую первым делом выровнял, направляя в ее жизненные контуры собственный ресурс. Да, человек здесь однозначно не справился бы, просто не хватило бы сил. У него у самого даже пальцы дрожали, когда он вливал в нее силы, понемногу избавляя от попавшей в ее кровь концентрации самого сильного успокоительного зелья. Разрушая его изнутри светлой магией, поглощающей крупицу за крупицей усиленной волшебством настойки.

Когда София глубоко вздохнула и открыла глаза, с него, кажется, десятый пот сошел. Она обвела всех собравшихся плывущим, непонимающим взглядом — остатки зелья в ее крови еще продолжали действовать, и Люциан предпочел остановиться. Предпочел и не замечать бы, как Ленор, то есть Лена, бросилась к ней и сжала ее руку: