БАММ! БАММ! БАММ! БАММ! БАММ! БЗДЫНЬ! Башню тряхнуло. Теперь попадания были звонче и сочнее, отдаваясь в голове колокольным звоном.

- Не знаю! Похож на Егеря или Снайпера!

Перед танком вырос султан близкого взрыва. По броне ударили осколки снаряда и куски скалы, за которой укрывался Т-80. Поврежденная 'Ведета' приняла вызов. Савенков дернулся к пульту запуска дымовых гранат, но его попытка укрыться от огня за дымовой завесой провалилась - система на его усилия не отреагировала.

- Заводи!

Механик-водитель начал запускать турбину. Раздалось ворчание, переросшее в свист и рычание. В этот момент Крюков загнал в 'Ведету' новый снаряд. На этот раз попадание было удачнее - прямо в лоб. Т-80 дернулся и сдал назад.

ХРЯСТЬ! ХРЯСТЬ! БЗДЫНЬ! Снова дернуло башню.

- Твою мать!

- Что, командир? Ранен?!

- Нет! Этот урод мой прибор снес! ... ...! Заканчивай с этой ... колонной!

Голос Савенкова заглушил взрыв. На том месте, где несколько секунд назад стоял Т-80, во все стороны полетели куски скалы.

- Ах ты гад! Получи!

'Ведета' получила второй снаряд в лобовую броню и взорвалась.

- Твою мать!

При отходе танк ушел в сторону и Крюков зацепил краем глаза остатки головного дозора. И увидел, как недобитый 'Гоблин' с порванными гусеницами, дымясь, медленно разворачивает свою башню в сторону спецназавцев. 'Борогоз' вел огонь только из стрелкового оружия, похоже, что 'Шмели' у них кончились. 'Гоблин' отвечал из пулемета, прижимая пехоту к земле.

БАМ! БАМ! ХРЯСТЬ! ХРЯСТЬ!! ХРЯСТЬ!!!

- А-а-а!! Чтоб тебя!

Прицелившись, Крюков выстрелил в сторону 'Гоблина'. Удача его не покинула - выстрелить из ракетниц тот не успел, а теперь уже и не мог - снаряд попал в ракетные короба. К сильному сожалению Крюкова, они не взорвались. Вражеский стрелок еще не успел навести свое оружие и потому пусковые трубы стояли пустые. Теперь же стрелять из них было невозможно - передняя часть обеих пусковых была смята так, словно она была сделана из фольги и побывала в стиральной машине. Крышки были частью сорваны, частью изгибались причудливым образом; сами короба напоминали кожу шарпея; несколько видимых пусковых труб были погнуты. 'Отстрелялся, милок' - подумал Крюков, разворачиваясь к командиру.

На первый взгляд все было в порядке. Механизм заряжания был цел, ствол держал угол, Савенков держался за голову и матерился. Потом до Крюкова что-то дошло, и он посмотрел вверх. И увидел блеснувший на какой-то полированной поверхности солнечный блик. Кусочек солнца внутри танка, закрытого почти герметично.

- Командир! Ты живой?

- Что?!

- Ты живой, спрашиваю?!

- Не слышу!

БАМ! БАМ! БАМ! БАМ! БАМ! БАМ!

- Да заткните же его кто-нибудь!

Крюков, поняв, что командира оглушило, снова приник к прицелу и попытался развернуться к меху. Но прицел пополз очень медленно, а внутри танка раздался скрежет и стон сминаемого металла. У Крюкова похолодело внутри. Какой-то осколок или кусок брони попал в погон и сейчас сминается там, уродуя при этом посадочные поверхности башни. И заклинить башню могло в любой момент. А это - смерть. И их, и парней из 'Борогоза'. Наводить ствол поворотом танка... это даже не смешно.

- Поворачивайся к нему передом!

Мехвод ничего не ответил, но танк начал разворачиваться носом к меху.

- Так... так... еще чуть-чуть... Стой! Хватит!

ПУМ! ПУМ! ПУМ! ПУМ! ХРЯСТЬ!

Танк опять затрясся, через поле зрения прицела наискось пролетел лист навесной брони.

Крюков отчаянно молился, что бы башню не заклинило в последний момент. Под визг и скрежет сминаемого металла и вой поворотного гидромотора башня медленно и неспешно доворачивала ствол пушки в сторону меха. Еще чуть-чуть! Есть! Выстрел! Но трассер снаряда пролетел мимо цели. Стволы орудий меха полыхнули огнем.

БАМ! БАМ! БАМ! ДЗАНГ! ХРЯКСЬ! ХЛЯСТЬ!

Последний звук был Крюкову знаком - на пол боевого отделения упало что-то металлическое. 'Только бы не МЗ!' - мысленно взмолился Крюков. Без механизма заряжания им оставалось только бежать или идти на таран. Зарядить пушку, в принципе, можно и вручную. Только для этого нужны два человека и куча времени. А времени у них не было.

Не отрывая глаз от окуляра, Крюков подвел прицельную марку к груди меха. В голове мелькнула непонятно откуда взявшаяся мысль, что в боеукладке осталось всего два бронебойных снаряда, считая и тот, что в стволе. Остальные были сложены в баки-стеллажи и толку от них сейчас никакого. 'Ну, держись!' - подумал Крюков, нажимая кнопку.

Пилот меха словно что-то почувствовал, и в последнюю секунду мех дернулся за стоявший рядом кусок скалы. Не успел - снаряд попал тому в грудь. Однако броня выдержала, и мех, покачнувшись, сумел уйти с линии огня. И пропал. Через несколько секунд в прицеле на мгновенье промелькнул его силуэт. Мех уходил обратно по дороге. Только тогда Крюков оторвался от прицела, разом ощутив и дикую усталость, и дрожь в руках, и свою одежду, всю мокрую от пота.

(Степан)

Техи Цирцинуса, прибывшие вместе с подкреплениями, готовили к буксировке то, что осталось от расстрелянной местной милицией колонны. Сержант Дик Ли, командир отделения пехотинцев, а по совместительству объект постоянных шуточек в стиле 'как хорошо быть генералом' (ну а кто виноват, что Роберт. Е. Ли и Ричард. Е. Ли имеют одинаковые инициалы) обходил выставленные посты и очень тщательно осматривал местность. Не будь лейтенант Вольт, командир пехотного взвода, занят сейчас организацией охранения, прикрывающего техников, он бы мог восхититься дотошностью и обстоятельностью своего сержанта. К своему счастью молодой выпускник академии, отправившийся заработать денег и славы, не знал, что его лучший сержант, имеющий колоссальный опыт как партизанских, так и противопартизанских операций, осматривает место недавней засады не только с целью выяснения причин гибели сотоварищей.

Дик был выходцем с одной из окраинных планет. Никому не нужный сирота, выживать которым полагалось самостоятельно. Или не выживать, как получиться. Именно из таких триады набирали 'счастливчиков' - самых верных, преданных до фанатизма членов сообщества. И Ли оказался одним из таких 'счастливчиков', причём повезло ему дважды: первый раз - когда его подобрали, и второй, когда сам Мудрец обратил внимание на перспективного мальчишку и сделал его одним из своих многочисленных агентов. Не агентом триады, вернее, и им тоже, а своим личным агентом. Поэтому, когда и от Мудреца, и от триады пришло указание любой ценой оказаться среди войск, отправляемых на Заимку, Ричард Ли приложил максимум усилий для выполнения задания.