– Но скоро будет…

– Скоро – это когда? – оживился Старостин. Уж очень хотелось ему пообщаться с Тамарой Борисовной. Столько вопросов накопилось, и это еще не предел.

– В магазин она поехала. Сейчас будет.

– А вы, случайно, не ее мама?

– Да, я ее мама.

– И зовут вас…

– И зовут меня Алевтина Викторовна.

– Алевтина Викторовна, может, вы нас в дом пригласите? Я бы, честно говоря, от чашечки кофе не отказался.

– Не думаю, что вам можно кофе, – без всякой иронии произнесла женщина. – Вид у вас болезненный, товарищ капитан. И эта повязка на голове…

– Черепно-мозговая травма.

– Вот я и говорю, что нельзя вам кофе. Давление может повыситься.

– Меня вот здесь, в этом месте ударили. – Федор обвел руками место, на котором стоял.

– Здесь? Ударили?! – встревоженно спросила Рыхлина. – Когда?

– А в тот день, когда вы зятя своего похоронили. Вернее, в ночь… Вы помните, к вам Валентина приходила, соседка вашей дочери в Подречной, вы ей на этот дом показали…

– Ну, может, кто-то и приходил. – Взгляд женщины затвердел. Но это не от уверенности, а от желания удержать фальшь, прущую наружу.

– А вы не помните?

– Нет, я в ту ночь очень крепко спала. Снотворного напилась и спала. Сестра моя в доме была, племянница. Может, кто-то из них с вашей Валентиной разговаривал?

– Ну, может быть…

Чем больше Федор смотрел на эту женщину, тем крепче становилась уверенность в том, что это с ней разговаривала Валентина. И она же позвонила Тамаре, чтобы предупредить ее об опасности. И еще в нем крепло понимание, что эту женщину не расколоть. Она скорее возьмет всю вину на себя, чем сдаст свою дочь.

Кто-то из ее родственников выходил к Валентине… И ведь не опровергнешь эту версию, пока не найдется Валентина. Возможно, Алевтина Викторовна знала, что этого никогда не произойдет.

– Проходите, я вас чаем напою, – распахнув калитку, с показным радушием сказала она.

Федор зашел во двор, осмотрелся. Мощная азиатская овчарка утробно рычала и злобно скалилась, глядя на него. Цепь угрожающе натянута. Крепкая цепь, стальная, но вдруг ошейник слабый. Обычно для столь мощных собак строят вольеры, а здесь всего лишь будка и цепь.

Двор вымощен плиткой, засеян газонной травой, клумба, невысокие ели. И нигде не видно мотоцикла, на котором мог приехать сюда Миша Ольгин. Но к дому был пристроен гараж на две машины, возможно, там что-то есть. И внутри все аккуратно, только не очень дорого. Покрашенные обои на стенах, ламинатный пол, мебель неплохо смотрится, но это не цельное дерево и уж точно не Италия. И все-таки здесь уютно и комфортно. Функциональная кухня в стиле хай-тек.

– А в гараж у вас выход прямо из дома? – глядя на дверь в холле, спросил Федор.

– Да, можно прямо из дома.

– А заглянуть разрешите?

– Ну, если вам так интересно…

В гараже было пусто – ни машин, ни мотоциклов. Но из гаража можно было попасть в подвал.

Алевтина Викторовна не возмутилась, когда Федор стал напрашиваться на экскурсию по подвалу. Такое ощущение, что его настоятельная просьба не стала для нее неожиданностью.

В одном подвальном отсеке – котел отопительный, в другом – дрова для камина, ненужные вещи, которые жалко выбрасывать. Третий отсек был закрыт – железная дверь здесь с навесным замком, который открывался с помощью кода. Женщина открыла дверь, и Федор осмотрел помещение. Пусто здесь – ни хлама, ни полезных вещей. И еще здесь пахло свежей краской, как будто стены недавно белили. Совсем недавно, возможно, вчера.

– Ремонт делали? – спросил он.

– Ну да, вот решили, – кивнула женщина. – Стены здесь были не побелены.

– Так они еще и не оштукатурены.

– Ну, я думаю, это не обязательно.

– Значит, решили побелить неоштукатуренные стены? И начали с этого помещения?

– Да, начали…

Федор зашел в дровяной отсек, взял стул со сломанной ножкой. В пыли стул, но на спинке отпечатки пальцев. Кто-то совсем недавно брался за него – видно, переносил с места на место. Был здесь еще и табурет, но на нем пыль только изнутри. Тряпкой его протирали, и только в тех местах, где могли остаться чужие отпечатки пальцев. Уж не Катерина ли сидела на этом табурете? А может, Ольгин…

– Там у вас раньше хлам хранился?

– Ну да, всякая всячина.

– А может, человек здесь сидел?

– Человек?! – фальшиво возмутилась Алевтина Викторовна.

– Ну, может, он в чем-то провинился перед Тамарой, и она его здесь заперла.

– Что вы такое говорите?

– А потом я появился возле вашего дома, и меня ударили по голове. Это преступление, поэтому Тамаре пришлось эвакуироваться. Вместе с пленником. Только после пленника здесь остались, ну, скажем так, следы жизнедеятельности. А может, он что-то на стене написал. Или она…

– Мне кажется, вы забываетесь, – нахмурила брови Рыхлина.

Но Федор даже ухом не повел.

– Все правильно, такие следы надо было уничтожить, поэтому вы здесь сделали ремонт. Может, сами его сделали, может, вам кто-то помог. Или вы Зотову помогали?

– Зотову?

– А что, вы его не знаете?

– Как не знаю, если они дом строили?

– Они?

– Ну, Юра и Костя.

– Вместе строили?

– А что здесь такого?

– Да нет, ничего. И где они сейчас?

– Этого я не знаю. Дом, как видите, построен, работы для них больше нет.

– А если вдруг ремонт надо сделать? Вот вы подвал решили побелить. Почему Зотовых не позвали?

– Ну, это Тамара все решает… Кажется, она приехала! – встрепенулась Алевтина Викторовна, услышав шум автомобильного двигателя.

В гараж заехала какая-то машина. И, возможно, не одна.

Алевтину Викторовну встревожило возможное появление дочери. Она понимала, что ей грозит опасность, и это ее пугало. Но в то же время она рада была избежать навязанного ей разговора и переложить его на Тамару.

В гараж заехала одна машина. Белый «Икс-пятый» «БМВ». Свет в гараже горел, поэтому Федор заметил царапину по правому борту. Но это не удивительно, если вспомнить, с какой неосторожностью Тамара вела машину, спускаясь на ней к сельскому пляжу. Через кусты по рытвинам ее вела.

Но те давние царапины запылены, а эта свежая.

Хорошая погода стояла на дворе, дождей уже несколько дней не было, поэтому машина была всего лишь в пыли. А вот колеса грязные. Рыжая какая-то глина на них. Немного подсохшая грязь, но такая же свежая, как и царапина.