– Рада, что вам понравилось. Жаль, дела мешают, можно было бы увидеть намного больше.

В Лос-Анджелес отправились на троллейбусе. Боб Иден не умел хитрить и прямо задал Чарли Чану вопрос, вертевшийся у него на языке:

– Чарли, а не надоело ли вам это наше дело?

– Как может надоесть, когда осталось еще столько интересного?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, хотя бы предстоящий разговор с Нормой Фицджеральд. Ах, эта женщина поет как птичка. И надеюсь, еще не упорхнула.

– Чарли, с ней надо говорить вам!

– Ни в коем случае! Мне даже не следует сопровождать вас. Мое присутствие может вызвать ненужные подозрения, заставит женщину замкнуться в себе. Вам она скорее расскажет о чем-нибудь, интересующем нас. Повыспросите ее о покойном Делано.

– Что ж, постараюсь сделать все, что смогу, – вздохнул Боб Иден. – Но знаете, я как-то в последнее время разуверился в собственных силах.

В эту пору дня театр был пуст. Узнать адрес мисс Фицджеральд помог доллар, всунутый «в лапу» швейцара. Детектива поразила ловкость, с какой это сделал Боб. Тот рассмеялся:

– Пригодились приобретенные в свое время навыки. Как-никак я человек светский, а золотая молодежь всегда увивалась вокруг актрис и балерин.

Подъехали к отелю «Виннвуд», где, по полученным сведениям, проживала мисс Фицджеральд. Оставив Чарли Чана на скамейке в сквере, Боб вошел в отель и попросил портье передать его визитную карточку певице.

Норма Фицджеральд заставила посетителя подождать. Прошло несколько долгих минут, прежде чем певица спустилась в очень скромный холл гостиницы. К Бобу она подошла с кокетливой улыбкой.

– Мистер Иден? Рада видеть вас, хотя не имею ни малейшего понятия о цели вашего визита. Вы из нашей актерской братии?

– Не совсем. О цели визита я сейчас скажу, но сначала разрешите выразить мое восхищение вами как певицей. Я слышал вас по радио позавчера вечером, и ваш голос до сих пор звучит в моих ушах! Редкой красоты голос!

Хотя певица наверняка привыкла к комплиментам, она не сдержала довольной улыбки.

– Приятно слышать мнение знатока. Жаль только, что у меня было немного воспалено горло. Знаете, с самого приезда в Лос-Анджелес меня беспокоит легкий катар верхних дыхательных путей, так что вы не могли получить верного представления о моем голосе.

– Достаточно уже было того, что я слышал. С вашим голосом надо петь в опере!

– Я знаю, мне это все говорят, и даже неоднократно представлялась возможность, но знаете, я предпочитаю эстраду. К ней я привыкла, выступаю на ней с детских лет.

– Выходит, вы только начали…

– Ну-ну, молодой человек, – кокетливо погрозила ему пальчиком певица, которой было далеко за тридцать. – А вас, случайно, не Метрополитен-опера прислала?

– К сожалению, нет, – с сокрушенной миной отозвался Боб. – Я сам по себе. Видите ли, я хороший друг одного из ваших приятелей.

– Кого же? Их у меня столько…

– Не сомневаюсь. Я говорю о Джерри Делано. Ведь вы его знаете?

– Знаю ли я Джерри? О, уже много лет, но… – Тут мисс Норма нахмурила брови и спросила: – Вы виделись с ним недавно?

– В том-то и дело, что нет. Мне как раз надо с ним увидеться, и я надеялся – вы поможете его найти.

– Но вы же вроде его друг… тогда зачем нужна чья-то помощь?

В живых глазах певицы промелькнула искорка подозрения.

– Мы не виделись много лет, – объяснил Боб, – с той поры, как вместе работали у Джека Мак-Гира на Сорок четвертой.

– А, понимаю. – Настороженность растаяла. – Но в таком случае, боюсь, я не смогу вам помочь, где он сейчас – не знаю. Недели две назад он написал мне из Чикаго. Письмо я получила уже в Сиэтле. Довольно странное письмо… Писал, что выбирается в эти края и надеется вскоре увидеться со мной.

– А зачем он сюда выбирается – не писал? Не упомянул о деле, из-за которого он едет?

– О каком деле?

– Джерри предстояло получить немалые деньги…

– О, в таком случае очень рада за него. Со времен работы у Мак-Гира бедняге не везло.

– Вот именно. Тогда нам не приходилось жаловаться на судьбу. К тому же столько встречалось интересных людей. Он вам тоже наверняка рассказывал о них?

– Да нет, что-то не припомню.

– Разве не рассказывал Джерри, например, о Пи Джи Мэддене? Такая колоритная личность.

Норма Фицджеральд с удивлением вскинула на Боба глаза.

– Пи Джи Мэдден? А кто он такой?

– Один из крупнейших наших финансистов. Если вы читаете газеты…

– Я не читаю газет. И неинтересно, и времени не остается. Вы не представляете, сколько времени уходит на подготовку…

– Представляю! Но не могли бы вы посоветовать, где мне искать Джерри? Я немного беспокоюсь…

– Беспокоитесь? Из-за чего?

– Ну как же… Ведь у него такая профессия… Постоянный риск…

– Ничего не понимаю! Какой может быть риск?

– Видите ли, опасения мои не лишены конкретных оснований. Джерри Делано приехал в Бэрстоу неделю назад, утром в среду. И вскоре после этого исчез.

Опять искорка настороженности в глазах женщины.

– Вы… вы… не хотите же вы сказать, что могло случиться несчастье?

– Увы, именно этого я и боюсь. Ведь вы знаете Джерри, он может быть таким… неосторожным.

Опустив глаза, женщина помолчала и задумчиво произнесла:

– Да. Знаю. С его темпераментом… Все эти рыжие ирландцы одинаковы.

– Вот именно! – подхватил Боб Иден и осекся, поймав на себе холодный настороженный взгляд зеленых глаз певицы.

– Так вы говорите, что знали Джерри еще во времена работы у Мак-Гира?

– Да, – не очень уверенно подтвердил Боб, уже чувствуя подвох.

– А с каких это пор Джерри стал рыжим ирландцем? – спросила певица, вставая. Ее дружеский, непринужденный тон сменился язвительно-холодным: – Не далее как вчера вот на этом углу улицы я видела полицейского, очень похожего на вас. Следует отдать должное здешней полиции – в ней служат красивые мальчики.

– Не понимаю, о чем это вы, – пробормотал Боб, совершенно растерявшись.

– Ну-ка, сэр, проваливайте поскорее! – Мисс Фицджеральд отбросила всякую вежливость. – Если у Джерри Делано и случились какие-то неприятности, я о них ничего не знаю. А знала бы, то все равно полиции не скажу. Старого друга не выдам, что бы он там ни натворил!

– Но вы не так меня поняли! – пытался спасти положение Боб.

– Поняла правильно! Ищите Джерри сами, я вам не помощница. Да я и в самом деле не знаю, где он. Ну, проваливайте!