– Совершенно верно. По этому поводу я не буду высказываться. Однако… – Молодой господин не собирался умолкать. – Вы уже на этапе оценки физиогномистов знали, что Асэби недостойна быть представленной ко двору, почему вы проигнорировали это?

– Что, интересно? – рассмеялась Госпожа в лиловом. – Кажется, ворон-таю, на которого я надеялась, сработал еще лучше, чем я думала.

В ответ на эти слова молодой господин прищурился, пробормотал: «Какие вульгарные наклонности», – и иронично рассмеялся.

– А вы знаете, что «ворон-таю», о котором говорят аристократы, и «ворон-таю», история которого широко распространена среди простого народа, сильно отличаются друг от друга? Среди аристократов над вороном-таю смеются, а вот в народе – нет. Как ни странно, простой народ рассказывает историю о воронах – брате и сестре. История о том, как старший брат – ворон влюбился в высокородную барышню, а младшая сестра – ворон попала во дворец, когда ее полюбил наследник престола. Однако высокородная барышня влюбилась в молодого господина, а тому надоела сестра ворона, и он ответил на ухаживания дамы. В конце концов и брат, и сестра, ставшие помехой, встретили ужасный конец от рук своих возлюбленных. Так что это, несомненно, трагическая история. Я не знаю, какая из них истинна. Все это легенды, и все мы в этой жизни вороны. В глубине души я считаю, что называть кого-то вороном-таю глупо. Но я хотел сказать не это. Я думаю, что дому Сокэ пора обрести свою настоящую форму, – объявил молодой господин. – Вам не кажется, что слишком мало тех, кто осознает себя представителем дома Сокэ?

– И что ты хочешь этим сказать? – В голосе Госпожи явно слышался гнев. – Если ты о Фудзинами и Такимото, это внутреннее дело дворца Окагу. Я не приму твоего вмешательства.

– И это тоже, но я не об этом. Не хватает осознания себя людьми дома Сокэ ему и вам самой. Ваше поведение совсем не подобает дому Сокэ, – сказал молодой господин с усмешкой. – Вы все еще представляете Южный дом. Поэтому пренебрегаете мной и пытаетесь соединить своего сына с Надэсико.

Ответа не было.

– Поэтому я осмелюсь сделать Хамаю своей женой. Вы ведь понимаете, что это значит?

На его многозначительное молчание из-за занавеса опять не последовало никакой реакции.

Это была явная угроза со стороны молодого господина. В стране Ямаути реальную политическую власть могла получить, кроме четырех домов, еще одна сторона – люди дома Сокэ, то есть сам Золотой Ворон. Надзукихико – наследник престола, которому с самого рождения говорили, что он и есть настоящий Золотой Ворон. Если дела и дальше пойдут так, он получит реальную политическую власть, которой должен обладать его отец. Вот почему он давил на Госпожу в лиловом: «Вы ведь понимаете, что это значит».

В этой напряженной атмосфере из коридора донесся легкий звук приближающихся шагов.

– Надзукихико! – запыхавшись, крикнул у входа мужчина в легкой накидке. Его благородное лицо было бледным, на лбу выступил холодный пот.

Это был третий адресат Асэби, о котором так ничего и не сказали.

– Давно не видел вас, отец.

– Я слышал, ты выбрал жену. И кто же она?

– Хамаю. Она не из четырех домов, на ней нет ничьей отметины. И это точно не Асэби, – холодно сказал молодой господин, пристально глядя на отца. – Зачем ты писал ей, зачем поступил так глупо? Ты поставил Фудзинами в затруднительное положение. Укигумо и Асэби – это разные люди. Бесполезно ждать от Асэби ответа, который ты не получил от Укигумо.

Молодой господин равнодушно поглядел на своего отца, у которого дрожали губы, но потом заметил даму, которая, потупив взгляд, стояла у входа. Глядя на ее красивые волосы, он сказал неестественно веселым тоном:

– И вообще, кажется, за мной пришли. Прошу на этом меня извинить. Может быть, вам наконец поговорить как супругам?

Бросив это, он развернулся и ушел. Масухо-но-сусуки, старательно опускавшая голову, вздохнула с облегчением и пошла за ним.

* * *

– Нынешний правитель любил Укигумо.

Они шли по коридору, который вел из покоев Госпожи в лиловом в павильон Глициний. Масухо-но-сусуки мучилась, не зная, можно ли задать вопрос, но молодой господин сам ей все разъяснил:

– Но, как ты знаешь, ее обошла Госпожа в лиловом. Укигумо вернулась домой, и долгое время они не виделись. А когда наконец смогли встречаться регулярно, Его Величество – тогда он был еще молодым господином – явно намеревался сделать Укигумо своей наложницей. Но кое-что произошло: еще перед тем, как официально стать наложницей, Укигумо понесла.

Масухо-но-сусуки задохнулась.

– И что?! – воскликнула она. – Асэби – дочь Его Величества?!

– Так считали. По крайней мере сначала. Узнав о беременности, Укоги разнесла всем радостную весть. Однако супругой молодого господина ее госпожа так и не стала. Мало того, частые до того посещения молодого господина вдруг прекратились. И тогда все выяснилось: младенец не был сыном правителя.

Масухо-но-сусуки ахнула, а молодой господин вздохнул, словно подтверждая, как это грустно.

– Кто был отцом – неизвестно. Однако приняли решение, что Укигумо станет не супругой наследника, а наложницей нынешнего главы Восточного дома.

– Так что же… – Масухо-но-сусуки запнулась. – Значит, глава Восточного дома с самого начала знал, что Асэби не его дочь?

– Конечно, – кивнул молодой господин. – Он ведь тоже большой прохвост. Думаю, в глубине души он боялся за Асэби, не хотел, чтобы она совершила ту же ошибку, что и ее мать. Поэтому, ссылаясь на ее слабое здоровье, держал ни в чем не повинную Асэби в отдельном павильоне вместе с верной Укигумо служанкой. Хотя все оказалось напрасно.

– Нынешнему правителю тоже стоило быть толстокожим, как глава Восточного дома. Нельзя проявлять такую слабость. Он, чтобы исцелить рану от потери Укигумо, завел наложницу и родил меня и Фудзинами. Но почему же он теперь написал Асэби письмо? Может быть, Его Величество все еще не может смириться с потерей Укигумо? Настолько, что даже искал в дочери своей любимой черты ее лица?

Воздух вокруг будто сгустился.

«Интересно, правда ли это?» – подумала Масухо-но-сусуки. Это было невыносимо.

– А как умерла госпожа Укигумо? – спросила она, вдруг задумавшись об этом.

Молодой господин издал тихий стон:

– Ее убили.

– У… Убили?!

Ее голос сорвался. Она остановилась. Однако молодой господин, не обращая на нее внимания, шел вперед.

– Ее зарезал слуга. Зарезал кухонным ножом, когда она вышла полюбоваться сакурой.

– Но почему?!

– Укигумо была знаменита красотой своих черных волос, – негромко сказал молодой господин. – А у зарезавшего ее слуги, говорят, волосы были редкого, светло-каштанового цвета.

Масухо-но-сусуки не смогла ничего ответить.