— Ничего странного, на самом деле, — ответил я, — люди не видят артефакты. Но они их чувствуют более тонким восприятием, которое я не мог заблокировать. Потому что это не обычные органы чувств, понимаешь? Плюс след от третьего глаза, который разработала Гайя, специально, чтобы обходить ограничение, помнишь? Да, он редуцирован, но следы в нервной системе сохранились, по-другому это не работает.

— Ладно, — я кивнул, — получается, нам осталось найти третий.

— Если он тут есть, — улыбнулся Кай.

— Есть. Я чую такие вещи, помнишь? — ответил я.

— Может, их тут четыре? — Кай подмигнул.

— Нет, — я покачал головой, — к сожалению, нет. Их три.

Я оказался прав. Третий тюрвинг мы нашли вросшим в окаменевший ствол дерева. Он был похож на веер.

Для нас он друг, для них он враг.

Опасен вздох, рискован шаг.

Для нас герой! Для них злодей.

Чужак в толпе чужих людей.

Елена Жукова-Желенина

«Книга Ветра и Крови»,

Истории Нового Времени

Мы наконец-то перестали экономить горючее. Наши организации создали сеть производственных и научных центров, скрытых от мира, которые по своему технологическому развитию опережали остальное человечество лет на пятьдесят. Конечно, утечки случались. Точнее, не утечки даже, а управляемый слив технологий, чтобы подтянуть базу. Но этот процесс строго контролировался, чтобы не спровоцировать более раннее вторжение Считывателей. Ведь теперь мы знали, что дело далеко не только в «детонаторе», расположенном на Луне. Но главное — промышленная добыча нужного для горючего изотопа перестала быть проблемой.

Мы летели через полюс. Во-первых, горючее всё-таки надо экономить. А во-вторых — тут было меньше шансов, что нас случайно визуально засечёт какой-нибудь видящий. Луна, которую я только что вспоминал, висела у горизонта. В кабине мы были вдвоём с Катей. Вахта Кая закончилась, и он отправился отдыхать.

— Всё равно не понимаю. Если это было у него в мозгу — значит, он сам должен был всё это помнить. Так? — спросил я; последние полчаса мы в очередной раз обсуждали то, что удалось добыть в мозгу айя. Пленник, кстати, всё-таки убил себя после этой процедуры, когда мы освободили его от пут.

— Совсем не факт, Гриша, — Катя улыбнулась, — эти данные были записаны на когерентной пятимерной структуре. Он легко мог и не иметь к ним доступа.

— Получается, туда можно записать данные, которые сохраняются после корректировки временного потока? Так?

— Это самое простое и очевидное объяснение, — Катя пожала плечами, — но далеко не единственное.

— Поделишься соображениями?

— Ты ведь знаком с гипотезами мультивселенной, да?

— Параллельные миры?

— Как вариант. Но, опять же, не единственный. Ещё возможна эмуляция. Даже я вполне могу спроектировать квантовую систему достаточной мощности, чтобы реализовать это в рамках одной планетной системы.

— Как можно сузить круг гипотез? — я почесал подбородок.

— Пока никак, Гриша. Данных недостаточно. Надо учитывать любую из возможностей.

— Но при любом раскладе — кому и для чего это было нужно?

— Считывателям. Или Создателям. Впрочем, вероятно, они — это одно и то же.

Я замолчал, обдумывая информацию. Но думалось на удивление плохо. Я никак не мог выкинуть из головы, что уже совсем скоро буду дома. В своём времени. И даже прекрасно понимая, что возврата к прежней жизни не будет, что нам предстоит важнейшая схватка, я всё равно не мог отделаться от нетерпения.

Мы приводнились в токийском заливе. На суше просто не нашлось подходящего клочка земли, где можно было бы без риска провести время миссии. Да и замаскироваться на воде обычными путями проще — не стоило забывать о необычно большом количестве видящих в Японии.

В этот раз я обошёлся марсианским комбинезоном. В маскировке не было смысла: гайдзин моего роста и внешности был бы слишком приметным, даже будучи одет в полном соответствии со здешней модой.

Чтобы попасть к нужному дому, я заранее, уже в режиме, изучил карту. И прыгнул с тюрвингом, прямо с крыла.

Наш человек уже ждал меня на крыльце, как и было условлено. Это был мужчина, по виду за сорок, с умными серыми глазами и большими залысинами.

Я снял шлем и расстегнул комбинезон.

Его взгляд сфокусировался на мне, но лицо осталось беспристрастным.

— Приветствую, — сказал он по-немецки и кивнул.

— Доброе утро, — кивнул я в ответ и протянул руку.

Посмотрев на мою ладонь будто с недоумением, мужчина всё-таки ответил на пожатие. Его ладонь оказалась сухой и горячей.

— Нам лучшей пройти в дом, — сказал он.

Мы расположились на крошечной кухоньке. Мужчина поставил чайник на газовую плитку, зажёг пламя с помощью спички.

— От чая вы ведь не откажетесь? — поинтересовался он.

— Не откажусь, — кивнул я.

— Полагаю, что знаю, зачем вы тут, герр Ками.

— Ками? — удивился я.

— Ну надо же вас как-то называть? — усмехнулся хозяин, — «ками» на японском означает «дух».

— Я знаю.

— Вот и отлично. А меня называйте Ика.

— Что ж. Договорились, герр Ика.

— Сейчас вы удивитесь, — Ика насыпал в чайник с толстенькой боковой ручкой заварку и сел напротив, проникновенно заглянув мне в глаза, — но я уже встречал вас.

Я действительно удивился. И не посчитал нужным скрывать эмоции.

— Я воевал в Галиции, — пояснил Ика, — моя часть была придана для усиления австро-венгерских войск. Занимался войсковой разведкой. Я видел, как вы возникли в лесу, и бросили гранаты. До этого я наблюдал вас в поезде, как вы проникли в оружейный вагон. После взрыва меня контузило и, к сожалению, я не смог продолжить наблюдение.

— Удивительное совпадение, — сухо заметил я.

— Некоторые считают, что в нашей жизни совпадений не бывает, — улыбнулся Ика, — значительно позже, уже после посвящения в таинства Братства, описание вас и ваших способностей казалось мне удивительно знакомым. Но, конечно, я держал язык за зубами.

Чайник закипел. Ика сначала перелил воду в глиняный сосуд. Подержал её там минуту, потом перелил в чайничек. И уже через пару минут разлил чай насыщенного зелёного цвета в крошечные чашки.

— Вы знакомы с японской сенча? — поинтересовался он.

— Нет, — я покачал головой, — не доводилось.

— Удивительно, но японцы в чайном вопросе более консервативны, чем китайцы, изобретатели этого напитка. Сенча отличается от китайский сортов тем, что листья фиксируются паром, а не обжариваются. Это более старая технология, когда-то она возникла в Китае. И в таком виде её принесли на остров буддистские монахи.