– Сразу после посадки ты не казался лишенным эмоций, – заметил Горчаков.

– Разумеется! Это шоковая реакция на потерю симбионта. Гормоны, которые выплеснулись в мою кровь при разрыве контакта, вызвали раздражительность и агрессивность. На родине в такой ситуации мы немедленно ищем нового симбионта, но здесь это невозможно. Мне придется некоторое время жить, стараясь заменить чувства логикой.

– Мне очень жаль, – сказал Горчаков, хотя и понимал, что для феолийца сейчас эти слова – пустой звук.

Челнок закончил разгон и начал медленно задирать нос в небо.

До взрыва реактора в поврежденном катере оставалось меньше часа, но про это никто из них так и не узнал.

* * *

Самым удивительным для Яна было то, что он не боялся и не удивлялся. В нем будто сработал предохранитель, отключив лишние чувства. В какой-то миг, между известием о том, что они с детьми все-таки разминулись, и парашютным десантом из инопланетян, он стал смотреть на мир совершенно иначе. Ну, словно новобранец, который в конце тяжелого дня впервые закинул в рот хорошую порцию травяной жвачки и присел, задумчиво глядя в закат.

Кстати, о жвачке…

Ян достал порцию Адиан, порцию себе. Они стояли – кресел в космолете на всех не хватило – у кормовой стены кабины. Дальше, наверное, были двигатели, топливо, запасы кислорода для дыхания… Ян понял, что плоховато представляет, как должен быть устроен космолет. Ходили слухи, что и черные, и рыжие уже запускали секретные космолеты, но это могло быть и слухами, и специально запущенной дезинформацией. Так что, может быть, в довершение всего безумия, они с Адиан станут первыми космонавтами Соргоса!

– Мы – первые представители нашего вида, которые покинут родную планету, – сказала Адиан. Они думали об одном и том же, как в пословице: «Жвачку разделил, мысль соединил».

Хотя на самом деле, конечно, Ян и Адиан и без того смотрели на мир одинаково.

– Может быть, – согласился Ян. – Но этого никто может и не узнать.

Космолет летел все выше и выше, задирая нос в небо, они уже не стояли, а лежали на спине. Перегрузка давила, но не слишком сильно – космолет поднимался куда более плавно, чем ракеты на Соргосе. Видимо, их двигатели могли работать дольше и не требовали скоростного выбирания из гравитационного колодца. Небо в иллюминаторах снова начало темнеть. Вначале Ян подумал, что они несутся так быстро, что опередили рассвет. Потом вспомнил фотографии со спутников – небо в космосе всегда черное.

– Разумные разных видов… – сказала Адиан. – Так удивительно. Небо оказалось полным жизни, как раз тогда, когда земля стала полна смерти.

– Но они тоже воюют, – напомнил Ян.

– Наверное, это неизбежно, – признала Адиан. – Тебе не страшно?

– Нет, – ответил Ян, подумав для порядка. – Словно жизнь уже кончилась. И началась другая.

Дальше они молчали. Адиан энергично жевала, пытаясь отвлечься от запаха инопланетного командира, стоящего (нет, сейчас уже лежащего) рядом. От того пахло хищником и, неожиданно, мужчиной. Удивительно, оказывается все мужчины пахнут похоже, даже инопланетные.

* * *

Кресло Ксении было как раз за спиной кота. Ну, если говорить откровенно, то даже не за спиной, перед ней размещалась пушистая задница с обрубком хвоста и свисающей юбкой. Сейчас, когда челнок взлетал вертикально, Ксении открылись самые интимные части тела неварца.

Если честно, то это было смешно, как и все, относящееся к биологии и физиологии этого вида.

Но как бы забавно ни выглядел кот с такого ракурса, Ксения была восхищена его мастерством пилота. Примитивнейший компьютер челнока (назвать его Искином было просто невозможно) вел челнок по траектории сближения с кораблем. Но челнок был перегружен, точную массу никто не знал, гравитационный профиль планеты, как и характеристики ее атмосферы тоже были известны весьма условно. Коту приходилось постоянно вносить коррективы в траекторию, опираясь на расхождение реального и рассчитанного курса, причем судя по индикаторам – и реактор, и системы жизнеобеспечения работали на пределе. Даже запас рабочего тела двигателя был опасно мал.

А ведь кот, насколько Ксения знала, был не профессиональным пилотом, а инженером.

В первые минуты Ксения, глядя на индикаторы, вызывала из памяти те знания о космонавтике Невара, которые были ей доступны. К счастью, скорее из упрямства, чем из реальных опасений, она запомнила немало этой необязательной информации.

Потом, уже понимая происходящее, Ксения ожидала ошибки пилота, готовая вышвырнуть кота из пилотажного кресла и занять его место.

Для Криди, как и для всех остальных в челноке, явилось бы большим откровением то, что она легко могла это сделать.

Но теперь, убедившись в профессионализме кота, Ксения просто наблюдала за ним. Скорее всего, он справится лучше, чем она. И тогда они смогут попасть на борт «Дружбы».

Что будет дальше – оставалось загадкой.

Она не знала, жив ли экипаж.

Функционирует ли корабль.

Смогут ли они вернуться к Невару.

Все ли в порядке на станции – ведь Марк прекрасно знает ее расположение и вместе с кораблем Стирателей способен нанести сокрушительный удар.

Но все это надо будет решать в рабочем порядке.

Сейчас важно достичь корабля, а лучше всего это может сделать Криди.

Больше всего Криди боялся, что его обманули.

На самом деле это чувство было с ним с самого детства. Когда ему, еще даже не подростку, а котенку, рассказали про древнюю историю войны с «детьми солнца» – он не поверил. Он любил гуманоидов – как и все вокруг, обожал смотреть их анимационные фильмы, в которых котята и детеныши гуманоидов непременно были друзьями, переживали массу увлекательных приключений и выручали друг друга из неприятностей. Конечно, в жизни бывало всякое, он знал об этом, но преступления случались без всякой видовой привязки. Были скверные коты, были противные «дети солнца». Это были частности.

И вдруг ему рассказали, что их маленький септ, входящий в уважаемый, но тоже не слишком большой клан, является Помнящими.

Хранителями древней тайны.

Он не верил. Он просил дядю, открывшему тайну, сказать, что это шутка.

«Если ты хочешь умереть обманутым, но счастливым – ответил дядя, – то я согласен. Это была шутка. Я рассмеюсь, и ты поверишь, заставишь себя поверить».

Маленький Криди всерьез задумался над ответом. А потом покачал головой. Нет, он не хотел умереть обманутым, даже если это цена счастья.

Потом ему показали древние руины, погребенные под многометровым слоем породы. Сломанные механизмы тысячелетней давности. Боевые машины, давным-давно не работающие. Письмена, записанные странным архаичным шрифтом.