– Моя женщина не сомневается во мне, Ария. Мне не нужна та, что не доверяет мне. Ты сделала выбор и озвучила его мне. Я прекрасно понял, кому-ты доверяешь, на кого рассчитываешь. На своего мужа. Удачи.

– Взаимно, Дэймон. Мой мужчина никогда не вел со мной рыночные отношения, и не заваливал угрозами, – я имею в виду того Дэймона, которого знала раньше.

– Это было до того, как ты объездила член моего брата, – парирует Мерсер, вонзая острие очередного ментального кинжала в мое сердце.

– Я тебе всё вчера объяснила! Если ты не простил меня, не нужно было и начинать все…Не нужно обвинять меня в том, чего я не совершала, Дэймон, – слова льются сами собой, словно во мне говорит какой-то высший разум, некая куда более знающая и понимающая «я», которая видит наш пустой конфликт со стороны.

Внезапно, происходит нечто странное, ни с чем, по ощущениям несравнимое. Словно в голове где-то короткое замыкание происходит. Что-то сильное, цепкое, непобедимое обхватывает мой разум стальными щупальцами.

Внутренним взором я наблюдаю за собой со стороны и закрываю глаза…а когда открываю, понимаю, что нахожусь в тесной коморке, так напоминающую мне одну из комнат для исследований в «Лабиринте». Но знаете, мне больше не страшно…я словно подсознательно начинаю осознавать, что произошло. Раньше меня пугала неизвестность. Непонимание того, как все происходит и почему какая-то еще одна личность управляет мной. Почти в полной темноте я вижу, как мелькает экран монитора, а стены коморки источают едва заметное, волновое излучение, свидетельствуя о том, что я заперта в иллюзорной темнице собственного сознания.

Этого всего нет на самом деле.

Но так, я погружаюсь в себя, позволяя Аманде взять надо мной верх. Я думала, что победила её, но она не ушла…и все же, кто она? И как появилась внутри меня? Вот вопрос, который бередит душу и не дает покоя.

– Ты просто жалок, Дэймон! – я вижу со стороны, как кричу, взмахивая ладонями чрезмерно импульсивно, нервно. – Ты во всем виноват! Во всем! Ты ответишь за свое тщеславие сполна. Ясно тебе? И не нужно обвинять Лиама в грехопадении, и в аморальных поступках, когда сам являешься дьяволом во плоти! Что? Не понимаешь, о чем я говорю? Очнись, Дэймон…и пойми уже наконец, что ты наделал! Что ты создал! Что сделал со всеми нами! Я ненавижу таких, как ты. Ненавижу! Ты бесчеловечная скотина… – заходится в истерике девушка с моей внешностью, пока я жадно пытаюсь понять, о чем она говорит Дэймону. Это не я. Это она…Аманда общается с ним, пока я настоящая «сплю» где-то глубоко в себе.

– Ты прекратишь бредить и свалишь, или мне вызвать охрану? – сухо отвечает ей Мерсер.

Их образы становятся нечеткими, размытыми. Кажется, мое тело обхватывает две пары мужских рук и тянут на себя, поглощая, забирая в какое-то место, которое я ощущаю беспрерывной воронкой, личной черной дырой, и из неё нет выхода.

Я где-то там, за пределами пространства и времени. Жар разливается по венам внутри, в то время как кожа немеет от лютого холода, сковывающего меня по рукам и ногам. В голове пустота, ни единой мысли. У меня уже будто нет потребности в дыхании, но я знаю…что это не смерть.

Забвение.

Из которого так отчаянно я хочу выбраться.

«Ария, прошу тебя. Проснись, моя девочка. Вернись ко мне. Вернись ко мне. Я больше не могу так. Прости меня. Я иду к тебе, я иду за тобой. Мы обязательно выберемся оттуда…вместе…» – я не знаю, почему слышу в своей голове эти слова. Они сказаны родным, близким, заботливым голосом Дэймона. Нотки в его интонации отличаются от тех, что звучат в его тоне сейчас. И сам голос – более юный, подвижный, настоящий. Мое сердце переполняет необъятная, бесконечная любовь к этому человеку. Я не знаю, воспоминанием ли являются эти слова. Или просто очередным бредовым ведением?

Не понимаю, откуда мы должны выбраться вместе.

И уж тем более, понятия не имею, за что он с таким надрывом просит прощения…в чем ты виноват, Дэймон?

Что же ты такого сделал? О чем когда-то забыл?

Потом картинка перед внутренним взором снова меняется. Затяжная галлюцинация переносится в другие декорации. Я вижу себя, точнее, свое отражение в зеркале.

Аманда, ухмыляющаяся мне с зеркальной глади, слегка нахмуривает брови и окидывает меня внимательным взором, оценивающим с головы до ног. Кожей я ощущаю её неприкрытую неприязнь и гнев, направленные на меня. Но то, что вторая сторона моей личности меня откровенно недолюбливает, мне прекрасно известно.

– Я узнала об этом случайно, – произносит Аманда. Я наблюдаю, как шевелятся в отражении губы, полностью идентичные моим, в то время, как держу свои плотно сомкнутыми. Странное ощущение, словно впервые знакомишься со своей сестрой-близняшкой уже в достаточно взрослом возрасте и не можешь поверить, что все это время в мире существовал твой двойник, с которым у вас стопроцентное внешнее сходство.

– О чем ты узнала? – просто спрашиваю я, замечая, как темное иллюзорное пространство вокруг нас превращается в густой лес, не наделенный запахом, пением птиц и легким ветерком, который бы мог гулять между овеянных листьями веток.

Он будто пустой, неживой, ненастоящий. Как в проходном сне, и ты забываешь всё за секунду, потому что не ощущаешь себя участником событий.

– Пойдем за мной. Я покажу, – в глазах Аманды вспыхивает нездоровый больной блеск, и её рука, вдруг проходит сквозь жидко образную гладь зеркала, а потом и сама девушка полностью покидает его, словно проходя через фантастический портал.

Разумеется, ни грамма фантастики здесь нет. Ведь все это происходит только в моей голове. Это сон, некий разговор с самой собой.

Аманда плотно сжимает губы и берет меня за руку. Неровно дыша, я отправляюсь за ней, легко лавируя между торчащими в разные стороны ветвями и заросшими кустарниками.

– Это здесь. Теперь ты понимаешь, почему я ненавижу вас? Вас обоих. Я мечтала испортить вам жизнь. Особенно Дэймону. Я хотела превратить его жизнь в ад, потому что он создал этот ад для всех нас и думал, что это останется безнаказанным. И мне это удалось! – сквозь сжатые зубы цедит девушка, которую гнев делает другим человеком, не похожей на меня. Одного поворота головы в ту сторону, куда показывает её ладонь мне хватает для того, чтобы понять…понять всё, что было скрыто от глаз такое долгое время.

Только я очень сильно сомневаюсь в том, что вспомню о своем открытии, когда приду в себя.

Дэймон

У Ариадны опять случилась истерика, пришлось устранить её из своего пространства при помощи охраны.

Мне трудно понять и принять выбор Арии. Возможно, потому что я так и не стал отцом.

И несмотря на всю свою черствость, эмоциональную сухость процветающую в моей душе последние годы, фейковое равнодушное, направленное в сторону людей, чья жизнь проходит под девизом «семейная идиллия»; все, в чем я когда-либо нуждался, это счастливая семья.