Античные авторы часто ссылаются на эти книги и даже заимствуют из них фрагменты, благодаря чему мы знаем о них довольно подробно. Обычно их разделяли на три категории: прежде всего, libri haruspicini, в которые занесен вековой опыт этрусского народа в гаданиях по внутренностям жертв (extа), что и являлось собственно областью гаруспиков; затем идут libri fulgurates о толковании молний, часть которых нам известна, в том числе благодаря «Исследованиям о природе» Сенеки, и, наконец, libri rituales, охватывающие более широкую область, поскольку она включала в себя «предписания об основании городов, освящении алтарей и храмов, неприкосновенности городских стен, законы о городских воротах, деление на племена, курии и центурии, организацию армий и все прочие вопросы войны и мира». Проще говоря, не было такого явления в личной или общественной жизни этрусков, которое не регламентировали бы «ритуальные книги». Именно к их числу следует отнести ритуальный календарь загребской мумии. Они также включали в себя «ахеронтические книги» (книги Харуна), целью которых было провести умершего по дорогам потустороннего мира, и libri fatales, позволявшие узнать решения судьбы: здесь были записаны все мыслимые формы знамений (ostenta), по которым посвященные могли распознать волю богов.

Все, что окружало этруска, будь то самые невинные растения или домашние животные, могло таить в себе угрозу или обещание благополучия. В саду следовало остерегаться всяческих «злых» деревьев и сжигать без промедления, как только их ростки покажутся из земли, шиповник, папоротник, дикую грушу, кизил кровяной, у которого ветви красного цвета, черный инжир и все растения, дающие черные плоды и ягоды: им покровительствуют силы ада. Зато считалось, что лавр приносит удачу целеустремленным людям: если он вдруг проклюнется на корме триремы, это сулит победу в морском бою. Одно лавровое дерево выросло в саду рядом с персиковым деревом и менее чем за год обогнало его в росте — знак, без сомнения возвещавший поражение персов… Следовало внимательно следить за поведением пчел: пускай легенды были к ним благосклонны, рассказывая, например, о том, что они сели на губы Платону, когда тот еще лежал в колыбели, предсказав тем самым его красноречие, этруски считали зловещими знамения, связанные с пчелами: например, когда целый их рой опустился на форум в Кассино. Правда, в то же самое время в Кумах мыши погрызли золото в храме Юпитера. Если случилось так, что огромный лев набрасывался на армию, маршировавшую колонной, и был сражен стрелами, гаруспики, которые еще в IV веке н. э. сопровождали императора Юлиана, заключали из этого, что какому-то царю грозит смерть. Но которому — его противнику Canopy или самому Юлиану? Этого предсказатели благоразумно не уточнили.

Часто в гаданиях этрусков участвовали змеи, подававшие противоречивые знамения. С птицами было то же самое: на голову претора Авла Туберона, вершившего суд на форуме, однажды сел дятел, причем так спокойно, что дался в руки. Прорицатели сказали, что, если его выпустить, Риму угрожает гибель, а если убить, то погибнет сам претор. Тот немедленно прикончил дятла, в результате римская армия потерпела поражение при Каннах, после которого Рим оправился, но 17 членов рода Авлиев сложили там головы.

Мы уже упоминали о том, как Тарквинию Старшему, подъезжавшему к Риму, явился орел, схватил его шапку, взмыл с ней в воздух, а потом бережно возложил ему на голову: Танаквиль сразу разглядела в этом самое благоприятное предзнаменование. Кроме того, рассказывали, что будущий император Август еще ребенком завтракал в лесу в стороне от дороги, как вдруг налетевший орел выхватил у него из рук краюху хлеба и через несколько мгновений принес обратно. Но особенно примечателен следующий текст — почти дословный перевод с этрусского языка на латинский, который Вергилий приводит в Четвертой эклоге:

Можно представить, как вдумчиво этруски пытались истолковать сны беременных женщин, что уж говорить о преждевременных родах, о рождении гермафродитов, двухголовых девочек, мальчиков с головами слона и того теленка, родившегося (в правление Нерона) на обочине, неподалеку от Пьяченцы, с головой на ляжке. Гаруспики тотчас пришли к выводу, что Империи собираются дать нового главу, но и положение его будет непрочным, и заговор раскроется, потому что голова у детеныша свернулась на сторону, когда он еще находился во чреве матери, а кроме того, он появился на свет рядом с дорогой.

Но в основном толкователи упражнялись в проницательности на небесных явлениях. Гадали не только по полету птиц: наблюдали движение звезд и в особенности появление комет, считавшихся дурным знаком, а еще грозы и дожди — дождь из молока, дождь из крови, из железа, из шерсти или обожженных кирпичей возвещал всенародные бедствия, зато дождь из мела, выпавший в 98 году, расценили как залог доброго урожая и хорошей погоды. Гражданским войнам, бушевавшим в конце Республики, предшествовали внезапные землетрясения, таинственные звуки труб и необъяснимое бряцание оружия в небе.

По одной из речей Цицерона (56 год) видно, насколько старая этрусская цивилизация довлела над сознанием римлян. Однажды сильный глухой грохот перепугал целый квартал у ворот Рима. Позвали гаруспиков, и те, заглянув в свои книги, заявили, что священные места были осквернены. Публий Клодий, заклятый враг Цицерона, тотчас заявил, что речь идет о земельном участке, на котором тот заново отстроил свой дом, разрушенный во время его изгнания, — этот участок был у него отобран и посвящен богине Либере. Вовсе нет, возразил оратор, боги указывают на соседний дом — дом самого Клодия: несмотря на находящиеся в нем святилище и алтари, хозяин превратил его в вертеп. Затем, развивая наступление, Цицерон доказал, что, если повнимательнее вчитаться в libri fulgurales, становится ясно, что Клодий был повинен и в других злодеяниях: непосещении или осквернении публичных игр, убийстве послов вопреки праву и справедливости, нарушении клятв, отказе от празднования древних мистерий, наконец, создании смертельной опасности для сената и глав государства из-за раздоров среди консерваторов. Отмечалось, что гаруспики, выявляя эти язвы, указывали не столько на римское общество, искавшее в их книгах исцеления, сколько на этрусское общество, изложившее в них свои религиозные предрассудки и принципы аристократического правления.