— Сколько, говоришь, детей осталось без родителей?

— Восемь мы спасли, плюс Ираида. А сколько еще было брошенных малышей, я не знаю.

— И что хочешь делать? — уточнила мама, хотя уже весь ход моих мыслей прочла.

— Как что? Не бросать же их?

— Действительно. Поди, и школу свою откроешь для них?

— А как же без этого!

— Значит, как только устроишься, думай над тем, как открыть портал в наш мир. Неужели мы тебя бросим в такую трудную минуту?

— Так может, вы сразу со мной? — глаза загорелись.

— Сразу не выйдет, — печально вздохнул отец, сил у нас не так много.

И я поняла, что сделаю все возможное, но найду способ открыть портал, через который мои родители будут приходить в гости, чтобы посидеть с внуками. Интересно, сколько деток осталось у Кейна? Скольких удалось вернуть в семьи… И как они там… без меня?

Кейн Эденберг Лавоурич

Когда Шейн ударил по мне заклинанием и понес к выходу, я ненавидел его в этот момент как никогда ранее. Нет ничего ужаснее все видеть и слышать, но не иметь возможности хоть как-то повлиять на ситуацию.

Мы успели выбраться на улицу, как ударной волной нас повалило на землю и люди вокруг притихли. Когда осела пыль, когда в голове перестало противно гудеть от стоящего вокруг грохота, я бросился к бывшей лаборатории. На ее место осталась только глубокая котловина, обломки, и много пепла.

— Нет…

Это все, что я мог сказать, усаживаясь на самый край и зарываясь пальцами в волосы. Меня трясло так, словно находился в горах без куртки и ботинок, словно сверху меня еще и ледяной водой окатили.

Мысли, густые и вязкие, крутились по кругу с одной единственной мыслью: «Ее больше нет». Жизнерадостной, яркой и нестандартной, той, что успела покорить мое сердце и забрать его вместе с собой. Той, что изменила не только меня, но и мир вокруг каждого из нас. Как Виолетте это удалось за такой короткий промежуток времени — загадка тысячелетия точно, но факт остается фактом. Без нее все теперь будет не так…

Шейн опустился рядом и положил свою руку на плечо, а после прижал к себе.

— Она всех спасла… Всех.

И это знал каждый, кто находился рядом с бывшей Академией ученых. Клаус успел раздать противоядие, которое было похоже на белую горошину со странной жидкостью внутри. Маги глотали их друг за другом и на глазах превращались в тех, кем были до встречи с сумасшедшим ректором.

— Соберись, — просит друг, — это еще не конец.

— Остался король, — соглашаюсь я и поднимаюсь на ноги.

Кажется, что на это простое действие уходят все силы, даже покачнулся, но друг снова подстраховал, подставляя плечо.

Резко выдыхаю, растираю лицо руками и громко, насколько это возможно в сложившейся ситуации, кричу:

— Мы спасли восемь детей! Я буду называть их имена и имена родителей, подойдите ко мне!

Ко мне поспешило несколько человек, а слова, которые озвучил, стали передавать далее, крича нужных мне людей. К сожалению, быстро стало понятно, что найденных родителей было значительно меньше. Однако, бросать малышей никто не собирался. Мы всем найдем достойные семьи.

Пока я разговаривал с найденными родственниками, Шейн занялся тем, что готовился выводить людей из закрытого города. Оставаться на территории, где творился беспредел, многие не желали, но и неизвестность пугала настолько, что иногда положительного ответа от магов дождаться было просто нереально.

А дальше… дальше развернулась спецоперация. Были открыты большие порталы, по которым мы вышли в город. Сразу же принялись распределять спасенных ученых и мирных жителей по гостиницам, кого-то Шейн забирал к себе в большой дом, кого-то поселили в общежитие. Еще через час каждый был не только размещен, но и снабжен горячим питанием и едой. Люди в скором порядке смывали с себя грязь и кровь, объединялись в группы, галдели, обсуждая то, что произошло, жались друг к другу, плакали от счастья или от потери близкого человека, ну а я, только когда смог освободиться, перенесся в дом у моря, где меня ждала дочка с детками.

— Я сейчас, — сказал, забирая нужных мне ребят. — Родителей нашлись.

Взгляд при этом отводил куда угодно, лишь бы не смотреть на друзей. Первым все понял Рауль, он поднял голову к потолку и протяжно, долго-долго стал выдыхать. Больше смотреть на него не желал, быстро скрылся в портале, перенеся детей их родителям. Смотреть на воссоединение было приятно и одновременно больно, а еще страшно представить, сколько все пришлось им пережить.

Выйдя на улицу, я спрятал руки в карманы штанов и посмотрел на город, который сейчас шумел. Возвращаться к дочери не хотелось, я не знал, как посмотрю ей в глаза, как сообщу о том, что не уберег Виолетту, как вообще с этой мыслью буду жить дальше. Медленно переставляя ногами, добрался до управления, где заперся в кабинете с бутылкой дорого алкоголя.

По-хорошему, мне следовало бы добраться до Шейна, ведь сейчас нам нужно было каждому из переселенных людей подобрать дом, найти работу, устроить в школу. Нужно допросить всех пойманных ранее преступников, запечатать все подземные ходы, еще раз проверить городок ученых и, я так думаю, сравнять его с землей. Все вещи, которые люди хотели с собой унести, они забрали. В городе остались брошенные дома, полуразваленные сооружения, пустые магазины.

Сделать нужно было не просто много, а очень много. Но как только я осушил первый стакан, затем второй и третий, понял, что с этого места не встану. Все потерпит до завтра. Сегодня — мне очень нужно это время, нужна эта пауза для себя, для своих мучений и страданий, для того, чтобы в голове проиграть всю ситуацию и доказать себе, что нужно было что-то предпринять, нужно было как-то поступить иначе. И чем дольше я сидел, тем отчетливее понимал, что выход найти было можно.

— Так и знал, что найду тебя здесь, — Шейн вышел из портала и устало опустился на диван. Он, точно так же, как и я, сильно осунулся, под глазами залегли темные круги. Не буду говорить о том, что мы переодеться так и не успели, продолжая перемещаться по городу в оборванной и грязной одежде. — Плесни мне, если хоть что-то осталось.

Осталось — это мягко сказать. В столе имелся целый запас бутылок, вот только, раньше он мне был не нужен. А сейчас… оказался просто необходим.

Никогда не пил ради того, чтобы забыться, чтобы залить внутри боль. И впервые торможу, не хочу куда-то спешить, не желаю двигаться дальше. Словно черта, до которой так давно добирался, достигнута. Хотя, я ведь понимаю, что это не все. Да, мы управились за отведенное нам время, но какой ценой!

Шейн молча пил из своего стакана, правда первые глотки были жадными и быстрыми, прямо как у меня. И сейчас, сидя в темном кабинете, где горела только настольная лампа, нам не нужны слова. Друг тоже остановился перед решающим шагом в своей жизни, и пока мы даже не обсуждали, как будем действовать дальше, как поступим? Пойдем против всех или закроемся в своем тихом мире? Учиним переворот и найдем поддержу или продолжим жить на другой территории? Вопросы были, они летали в воздухе, но задавать их никто не спешил. Как по мне, сейчас они лишние.