медицинской помощи. Женщина отмечает, что рукава ее кимоно скрывали следы от уколов. В конечном счете об этом стало известно лечащему врачу, который конфисковал у нее и шприцы, и остатки героина [Ibid.: 504]. Несколько женщин повествуют о курсах лечения с сомнительной эффективностью. Пациентам кололи лекарство или плацебо. В первом случае это могли быть крепелин, пантопон и скополамин, во втором – различные микстуры опиатов и/или подсоленной воды. Сян замечает, что все пациентки в дальнейшем вернулись к потреблению наркотиков. Это свидетельствует о системных проблемах в работе описываемых заведений.

В СМИ Институты здоровой жизни зачастую превозносились как журналистами, так и бывшими наркоманами (см. иллюстрацию 31). В 1940 г. в цзилиньский Институт здоровой жизни прибыл новый директор, выходец из провинции Аньдун. В прессе быстро разошелся сюжет о том, как администратор призывал врачей и иных сотрудников проявлять к своим подопечным больше сочувствия и с большей заботой относиться к ним [Shengjing shibao 1940e: 4]. Энтузиазму, с которым директор подходил к своей работе, резко противопоставляется позиция его предшественника и сотрудников института. Вновь назначенному руководителю удалось вдохновить коллег: в учреждении были введены новые курсы лечения с использованием инъекций и физиотерапии (в том числе паровых ванн, солнечных ванн, физических упражнений на свежем воздухе и профессионального обучения), которые, как заявлялось, позволяли человеку избавиться от легкой зависимости в пределах шести дней, а от тяжелой зависимости – за десять дней. Каждый день проводились лекции по вопросам индивидуального здоровья людей и важности для государства здоровья всего населения. Во время досуга пациенты слушали радио, играли в шахматы и читали журналы.

Илл. 31. «Медпункт, управляемый специальным муниципалитетом Синьцзин»[224]. Источник: [Nagashima 1939: 25]

В некоторых случаях предлагались религиозные программы лечения, например, в даосско-буддийском Обществе красной свастики[225] и христианской Армии спасения [Xin qingnian 1939: 12]. В СМИ восхваляли работу центров, особенно находящихся в Фэнтяне и Кайюане, где пациентов обучали практическим навыкам, в том числе печатному делу, изготовлению бумаги и производству коробков для спичек [Shengjing shibao 1940a: 2][226].

Илл. 32. «В помещении медпункта. Наркоманки получают медицинскую помощь». Источник: [Nagashima 1939: 25]

О расписании работы Института здоровой жизни на территории уезда Байцюань в провинции Хэйлунцзян в 1941 г. рассказывает бывший наркоман Чэнь Ли [Chen 1941: 4]. После регистрации пациент знакомится с главным врачом-японцем, который сопровождает его в большую комнату, центром которой является кан – печка-лежанка из кирпичей. В помещении проживают пациенты на разных стадиях выздоровления (см. иллюстрации 32 и 33). Каждый день каждому пациенту давались разнообразные задания для формирования чувства ответственности и гордости за достижение результатов (и, скорее всего, для некоторой минимизации расходов на управление Институтом здоровой жизни). Меню пациентов-китайцев по большей части состояло из сорго и тофу[227]. По вечерам директор и врачи рассказывали пациентам различные истории, которые были призваны живописать опасности потребления опиума. Чэнь излечился от зависимости за два месяца и покинул заведение. В свою очередь Бай Юй, винивший в собственной зависимости кончину отца, проблемы в семье и крах бизнеса, записался на лечение в Институт здоровой жизни города Телин, который, с его слов, располагался в тихом горном месте [Bai Yu 1941: 5]. Бай был столь впечатлен заведением, что по исцелении от зависимости прошел необходимую подготовку и сам начал работать в нем. Лю Цзинлян, внемля уговорам сына, поступил на лечение в учреждение, расположенное в городе Ляоян. По словам Лю, сотрудники института были небесными созданиями, которые вернули ему радость жизни[228].

Илл. 33. «В помещении Государственного медицинского пункта для курильщиков опиума в городе Синьцзин». Источник: [Shinichi 1938: 58]

Не все люди поступали в Институты здоровой жизни по доброй воле[229]. В статье «Обетованный Институт здоровой жизни» Ма Цзи рассказывает, как власти поместили его в такое учреждение, которое, как он посчитал с течением времени, спасло ему жизнь [Ma 1941: 8]. Ма описывает свои подозрения и страхи по поводу перспективы госпитализации. На момент прибытия в институт он воспринимал подобные заведения как некое подобие тюрьмы. Но его сомнения вскоре развеялись сами собой. Сотрудники института оказались приятными и душевными людьми, а помещения – чистыми и удобными. Пациентам был обеспечен уход на уровне «среднего класса». В том же году опиумная аддикция Вэй Юнгуя из Синьцзина навлекла на его семью многие проблемы. Его сын Чаочэнь даже был вынужден покинуть школу [Qilin 1941a: 85]. Чаочэнь попытался убедить Вэй Юнгуя отказаться от наркотика, а когда эта попытка обернулась провалом, обратился в полицию и сообщил стражам порядка, что его отец тайно курит опиум. Чаочэнь умолял полицейских вмешаться и направить отца на лечение. В полиции молодого человека не винили за предательство отца, что по консервативным конфуцианским канонам является тяжелым прегрешением. Чаочэня назвали «маленьким героем». Вэй Юнгуя в самом деле госпитализировали насильно и в конечном счете излечили от зависимости.

Какие выводы можно сделать из этих отзывов? Следует ли принимать их за чистую монету или отвергать как обычную пропаганду? Хвалебные материалы в прессе Маньчжоу-го появлялись столь же часто, сколь и разгромные статьи с осуждением деятельности институтов, циркулировавшие в СМИ после краха этого государственного образования. Чиновники потворствовали соответствующему освещению работы заведений – будь то одобрение или критика. Прославление и порицание преследовали различные цели. Во времена существования Маньчжоу-го положительные отзывы обеспечивали однозначную поддержку антиопиумной политики, при этом косвенным образом выставляя общество того времени в весьма неприглядном свете, что в определенной мере заложило основы для более критической направленности поствоенных материалов. Хотя отзывы и указывали на достижения отдельных Институтов здоровой жизни, они также акцентировали внимание на недостатках других заведений. В этом контексте вспоминаются замечания таких специалистов, как Сян Найси и Юн Шаньци. Что еще более существенно – часто отмечались болезненные ощущения и мучения, которые сопровождали первые дни абстиненции, а это ставило под сомнения рекламные объявления, в которых подчеркивалась безболезненность курсов лечения. Противоречивая природа отзывов подрывала и работу антиопиумных активистов. Как они могли вынуждать людей отказываться от опиума, если не существовало как общего понимания того, как и где это надлежало делать, так и ответа на вопрос: излечима ли зависимость в принципе? Реабилитация вызывала споры даже в самых позитивных интерпретациях: резкий отказ от наркотиков мог приводить к летальному исходу, а любые попытки минимизировать вред для пациента встречались хором замечаний, что такие устремления лишь потворствуют зависимости. Лечение через труд или