Я засмеялась.

– Круто будет иметь детей-ровесников! Скажи, а ты к этому готова?

Миа взяла оливку с блюда на середине стола и бросила в рот.

– По-моему, к детям невозможно быть готовой. Но ждать я тоже не хочу.

Я взяла Мию за руки.

– Ты у меня чокнутая, но замечательная!

– Айрленд, ты попросила заткнуться на эту тему, но я должна сказать еще кое-что. – Она стиснула мою руку. – Я буду рядом. Буду держать тебе волосы, когда тебя будет тошнить по утрам – ну, если начнется токсикоз. Буду толстеть вместе с тобой – это я запросто, и в родзал с тобой пойду, если разрешишь. Ты нигде не будешь одна.

У меня выступили слезы, и я замахала рукой перед лицом.

– Спасибо, дорогая, а теперь давай о другом. Надоело плакать.

– Бу сделано, – взяв меню, Миа незаметно указала на приближающегося официанта: – У него там что, банан?

Я обернулась посмотреть, что нам несет официант, но в руках он держал лишь маленький блокнот и карандашик. Я заказала первой и повернула голову, собираясь отдать меню официанту, когда невольно заметила его гульфик и поняла, о чем говорила Миа.

Вытаращив глаза, я прикрылась меню, пряча улыбку: либо у парня эрекция, либо он что-то туда подложил. Не выдержав, я фыркнула от смеха, сделала вид, что кашляю, и подала меню, не глядя.

– Все в порядке? – осведомился официант.

Я схватила со стола бокал с водой и проговорила уже в него:

– Да, просто пошло не в тот переулок…

Еле дождавшись, когда он отойдет, мы с Мией хохотали добрые пять минут. Впервые за две недели я от души смеялась, и мне впервые начало казаться, что, может быть, я и одна справлюсь со свалившимися на меня заботами, если придется.

* * *

Кафель в ванне лег просто на загляденье. Подметя после ухода плиточника, я стояла, любуясь стенами. Состаренный мрамор, подсказанный парнем из «Хоум депо», создавал именно такую загородную атмосферу, которая идеально подходила дому у озера.

К сожалению, вспомнив о том парне, я вспомнила и о том, как Грант заревновал к штукатуру, проявившему любезность в хозяйственном магазине. Ну вот как можно за несколько дней превратиться из ревнивца в исчезнувшего из моей жизни бойфренда? И это я еще не вспоминала о сексуальных утехах, которые происходили в этой самой комнате, когда Грант целый день помогал мне с ремонтом.

Все напоминало о нем – квартира, работа, даже эта стройка… Я машинально положила ладонь на живот и вздохнула: Грант повсюду, даже внутри меня. Как, черт побери, прикажете от этого отвыкать?

От мыслей заболела голова и тоскливо заныло в груди. Я решила, что, если Грант не объявится до завтрашнего утра (что составит ровно две недели), пойду к нему в кабинет. Одно дело, если мы не будем парой, но надо же выяснить, намерен ли он участвовать в жизни своего ребенка.

Я еще раз оглядела ванну и выключила свет. Вытряхнув совок в мусорное ведро на кухне, я прислонила щетку к двери. Заходящее солнце наполняло мягким светом смежную гостиную, и мне захотелось прогуляться к озеру, полюбоваться закатом. Это снова напомнило бы мне о Гранте, но я не могла позволить ему отобрать у меня и красоту заката.

От озера мою стройку отделяли почти три квартала, но туда вела прямая мощеная дорога. Один из участков на берегу еще не был продан, и я села на траву у озера и наблюдала за сменой оттенков пламени на небе.

Я закрыла глаза, глубоко вздохнула и обняла колени. Я слышала за спиной какое-то позвякивание, но так задумалась, что не обратила внимания, пока меня чуть не сшибла собака. Прелестный щенок золотистого ретривера начал вылизывать мне лицо. Я даже засмеялась от умиления.

– Уй, какой замечательный! Ты откуда?

Через несколько секунд послышался ответ:

– Собакен, ко мне!

Я замерла, узнав низкий голос Гранта.

Я не могла заставить себя обернуться, пока не ощутила вибрацию шагов рядом с собой.

– Грант?

При виде его лица у меня бешено забилось сердце. Я схватилась за грудь, чувствуя частые толчки в ладонь.

– Извини, – спохватился он. – Я не хотел тебя напугать.

– Что ты тут делаешь?

– Пришел с тобой поговорить. Увидел у дома твою машину, но мне хотелось собраться с мыслями, поэтому я проехал сюда… – большим пальцем он показал себе за спину. – Не хотел тебя отвлекать, но когда я открыл дверцу, щенок перепрыгнул через меня и рванул, бандит, сюда.

– Так это что, твоя собака?

Грант кивнул:

– Моя.

Щенок заметил птиц в нескольких ярдах и кинулся к ним.

– Я сейчас возьму его на поводок.

Грант нагнал щенка и изловчился ухватить его за ошейник, пока малыш восторженно прыгал на хозяина. Я наблюдала за ними, не зная, что и думать. У Гранта щенок? Когда он успел завести собаку?

Ведя питомца на длинном поводке, Грант пошел обратно ко мне, и я впервые за две недели смогла его как следует разглядеть. Моя реакция была примерно как у Мии в ресторане. Грант выглядел ужасно – ну, насколько он вообще способен выглядеть плохо, потому что, вынуждена признать, его «ужасно» черт знает насколько лучше самого парадного состояния у большинства мужчин. Под глазами залегли темные круги, волосы растрепаны, одежда мятая, цвет лица какой-то желтоватый.

Первым побуждением было спросить, все ли в порядке, но я тут же вспомнила, как мне самой достались последние две недели и как сильно это заботило Гранта. Я отвернулась к озеру.

– Чего ты хочешь? – спросила я.

Он молчал, остановившись рядом со мной.

– Ты не против, если я присяду?

Я оторвала травинку, росшую передо мной, и отбросила в сторону.

– Как угодно.

Грант сел рядом. Щенок начал рыть ямку в нескольких шагах, и мы оба следили за ним. Я избегала смотреть на Гранта, хотя мне этого очень хотелось, как всегда, когда мы были вместе.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

У меня невольно сжались губы.

– Одинокой. Испуганной. Разочарованной. Обманутой.

Я чувствовала его взгляд, но упрямо не поворачивала головы.

– Айрленд, – прошептал Грант, – посмотри на меня, пожалуйста.

Я направила на него ледяной взгляд, но при виде его глаз смягчилась. Боже, я просто дура!

– Прости меня, – боль в голосе Гранта была почти физически ощутимой. – Я чертовски раскаиваюсь, что сбежал.

У меня выступили слезы, но я не желала плакать, поэтому заморгала и опустила голову, справляясь с собой.

– Моему поступку нет оправдания, но я хочу рассказать тебе о Лейлани. Может, после этого станет понятнее, почему я так среагировал.