– Море Согласия – это тоже никакое не место, – напомнила Тимми.

– Сдаюсь, – согласился Альберт. – Кто за то, чтобы начать с парусов?

– Я, – заявила Тимми.

– Кто за то, чтобы начать со штурвала? – спросил Альберт и поднял руку.

Кип и Лила сразу подняли руки.

– Значит, решено.

Альберт встал к штурвалу галеона.

– Смотрите в оба на всё, – произнёс он, слегка поворачивая штурвал.

– По-моему, этого мало, – сказал Кип. – Попробуй ещё раз, посильнее.

Альберт с силой крутанул штурвал.

– Стойте! – закричала Тимми, хватая Альберта за руку и оттаскивая его от штурвала.

– Что? – рассердился он.

Тимми показала на песочные часы.

– Песок стал сыпаться быстрее!

Кип взглянул на стремительно пересыпающиеся песчинки и понял, что его сердце тоже забилось быстрее, так быстро, словно хотело выскочить из груди. Он сделал несколько медленных глубоких вдохов и закрыл глаза. Завихрюшка мгновенно заколыхалась перед внутренним взором, помогая успокоиться.

Он услышал, как Тимми шумно втянула воздух сквозь стиснутые зубы, а когда открыл глаза, то увидел, что Альберт перегнулся через борт.

– Не переживайте, – буркнул друг. – Я не тупой. Я ничего не трогаю, просто смотрю.

Лила снова и снова повторяла слова девятой загадки, пока они не потеряли всякий смысл.

– Кризис, кризис, кризис, кризис, кризис, курс на кризис, – распевала она. – Где пираты, там и кризис, правильно? А из-за чего у пиратов бывают кризисы? Из-за споров и раздоров по поводу дележа сокровищ! А где у нас сокровища? Вот они, целых три сундука!

– Ты не забыла про кварцевый компас в драгоценной оправе? – напомнил Альберт. – В загадке сказано держать курс, а без компаса курс не проложишь!

Друзья осторожно склонились над компасом, стараясь ни к чему не прикасаться руками.

– Алмаз, сапфир, изумруд, рубин, кварц… – начал перечислять Кип. – А вот это, по-моему, золотой самородок.

– Итого, шесть. И в слове «кризис» у нас шесть букв, только нет А, зато И повторяется два раза, – пробормотал Альберт. – Кварц, рубин, изумруд, золото, изумруд, сапфир.

– Ты сапфир моего сердца, Альберт! – закричала Лила.

– Но в таком случае нам нужно два изумруда, – проговорила Тимми. – А у нас только один. И куда девать алмаз?

Кип посмотрел на струйку песка, сбегавшую в нижнюю колбу часов.

– Делай, что можешь, Альберт, – решил он. – Другой догадки у нас всё равно нет.

Альберт протянул руку и коснулся синего сапфира. В тот же миг драгоценный камень покраснел и превратился в рубин. Ещё одно прикосновение – и вот уже он сделался изумрудом.

– Они меняют цвет, – сказал Альберт, по очереди дотрагиваясь до других камней. – Все, кроме кварца.

– Значит, начни с него, – посоветовал Кип. – Ведь это первая буква в слове «кризис».

Когда последние крупицы песка устремились в воронку, Альберт закончил выстраивать камни в нужном цвете и порядке, чтобы сложить из первых букв их названий слово «кризис». Никто не шевелился, друзья затаили дыхание и ждали. В мёртвой тишине клацнул металл – и грозные пушки стали медленно вдвигаться обратно в корпус корабля.

– У него получилось! – завопила Лила. – Он это сделал! Альберт, кажется, я тебя люблю!

Лицо Альберта побагровело от смущения.

– Почти как совокрота, – поспешно поправилась Лила.

Пиратский галеон внезапно начал вращаться вместе с ними, как будто попал в призрачный водоворот, и рассыпался в прах, обдав ребят облаком пыли.

– А мы крутая команда! – завопил Альберт.

– Не сглазь! – зашикала на него Тимми. – Осталась последняя загадка.

Пыль сформировалась в новый образ. Теперь перед ними вновь оказался деревянный куб, но намного меньше предыдущего… и с небольшим отличием: с одной стороны у него торчала изогнутая металлическая ручка.

Кип чувствовал, что готов взорваться, как банка с газировкой после хорошей встряски, но пока не мог позволить себе расслабиться и поверить в то, что им улыбнулась удача.

– Ну как? – спросил он. – Готовы к десятой загадке?

Ребята переглянулись, читая на лицах друг друга всё, что чувствовали в этот момент сами: ожидание, решимость, волнение.

– Давай, – ответил Альберт. – Мы готовы. Как иначе?

Кип сделал глубокий вдох и повернул рукоятку. Крышка куба-коробки со звоном открылась, и оттуда полилась мелодия «Мерцай, мерцай, маленькая звёздочка». Знакомая английская колыбельная… Он отпустил ручку, но мелодия продолжала звучать.

– Совсем не страшно, – сказал Альберт.

– По крайней мере, не черепушки, – заметила Лила. – И на том спасибо.

Красный стеклянный стержень медленно выдвинулся из музыкальной шкатулки, за ним появились ещё шесть стержней разных цветов. Каждый из них был вдвое выше совокрота. И они висели в воздухе на уровне глаз, как аккуратная шеренга замороженных сосулек.

– Что они делают? – спросила Тимми.

– Зачем они? – поразилась Лила.

– Наверное, в шкатулке есть подсказка! – догадался Кип.

– Точно!

Лила сунула руку под крышку и вытащила маленький деревянный молоточек.

– Смотрите! – воскликнула Тимми. – На крышке, внутри, написана загадка!

МУЗЫКАЛЬНАЯ ШКАТУЛКА

– Я поняла! – завопила Лила, сверкая глазами. – Значит, это как челеста или металлофон… только тут трубки – и они стеклянные!

– Но здесь нет песочных часов, – пробормотала Тимми, озираясь по сторонам. – Как мы узнаем, что успели сыграть вовремя?

– И что нужно сыграть? – спросил Альберт.

– Наверное, «Мерцай, мерцай маленькая звёздочка»? – предположила Лила. – Иначе зачем она звучит?

– Значит, тебе и начинать, – решила Тимми. – Ты у нас единственный музыкант.

Лила повернулась к стеклянной челесте и взяла в руку молоточек.

– Я постараюсь, – сказала она, – но здесь семь стержней, а для исполнения «Звёздочки» нужно шесть нот. Получается, одна нота лишняя. Но чтобы узнать, какая именно, мне придётся сыграть на всех.

– Делай, что считаешь нужным, – заявил Кип. – Всё равно ты справишься лучше, чем мы.

Лила посадила совокрота на пол и начала играть. Нежные звенящие звуки полились из стержней, вплетаясь в тихую мелодию шкатулки.

Но когда девочка ударила молоточком по седьмому, красному, стержню, никакого звука не раздалось: стержень зловеще потемнел, засветился, и из него выплыл одинокий бордовый пузырь.