В ответ Орсель поднес мою руку к губам, согрел дыханием и очень нежно поцеловал.

— Не будем о грустном.

— А грустное — это что она еще жива или что умирает?

— Понимаете, Мариона, у каждого есть свои слабости. Меня вот ужасно огорчают события, которые невозможно взять под контроль, равно как и люди. Вспомним тех же защитников. Они ведь идеальны буквально во всем, невероятно сильны, одарены уникальной магией, но они не люди, и сложно угадать ход их мыслей, понять чувства. Как мало известно о них, их уязвимых местах, их сообществе в целом. В таком случае, чтобы не довести ситуацию до критической точки, следует пользоваться чужими слабостями ради блага остальных. Например, наши прирожденные воины не могут причинить вред человеку, и это следует употребить себе на пользу, чтобы оградить людей от случаев, когда сдерживающий защитников фактор вдруг исчезнет.

— А может быть, Астаил, в основе вашего беспокойства лежит такое чувство, как, скажем, зависть?

— О, что вы! Зависть совершенно ни при чем. Я радею исключительно о благе остальных людей.

— Например, моей семьи.

— Конечно. И в том, что касается ваших родных, есть один важный момент. Айн Эста очень любит своих детей. Пожалуй, он будет несколько удивлен вашим выбором. Почти уверен, он рассчитывал на кандидатуру Арто.

Я как-то тоже думала об Арто. И пожалуй, предложи сенатор выбор, предпочла бы младшего Орселя. По крайней мере, он не годился мне в отцы. Но насколько я могла судить по высказываниям самого наследника рода, их напряженные отношения с отцом не помогли бы последнему прибрать к рукам рудник.

— Если отец вдруг усомнится в вашем желании относительно нашего брака, может возникнуть ряд проблем. Я очень уважаю айна Эста за его принципиальность, верность убеждениям и самоотверженность во всем, касающемся семьи, но лишние проблемы и хлопоты нам ни к чему. Ведь это может вылиться в то, что айн подпишет собственный приговор излишней резкостью и непримиримостью. Вы понимаете, Мариона?

Прямо говоря, отец выскажется резко против, поняв, что это не мое желание, чем нарушит планы сенатора. За это вся семья и поплатится. Мне абсолютно ясно, дорогой Астаил.

Отвечать я не стала, просто кивнула.

— Давайте скрепим ваше обещание убедить окружающих во взаимных чувствах рукопожатием.

Учитывая, что ладонь мою он пока не выпустил, рукопожатие можно было совершить и не спрашивая согласия.

— Обещайте, Мариона.

Он так посмотрел на меня, на миг сбросив маску вежливого и великодушного мужчины, что сердце встрепенулось в испуге. Я очень ясно представила своих родных в момент казни.

— Обещаю убедить окружающих, что это мой выбор.

— Отлично. — Он улыбнулся, а руку словно прострелило.

Я вырвала ладонь, сенатор же с удовлетворением кивнул.

— Теперь ваше обещание скреплено магически, Мариона. Данное слово невозможно нарушить.

— Излишне, сенатор, — отвернулась, не в силах смотреть на него, — я бы и так его не нарушила.

Чего стоит одна моя жизнь против жизни родных? Но это не означает, дорогой Астаил, что я не попытаюсь придумать способ избавиться от вас и этого брака.

Собственно, на этом экскурсия и закончилась. Сенатору более неинтересно было осматривать оставшиеся уголки сада. Мы отправились обратно, поскольку новоиспеченный жених вспомнил о других важных делах, требующих немедленного обсуждения с директором. И должна признать, он умел себя вести. То есть, добившись нужного ответа, не злорадствовал, не напоминал о данном обещании, а перевел разговор на отвлеченные темы, не требуя моего участия в тягостной теперь беседе. Видимо, позволял хоть немного, но прийти в себя после оглушительного удара.

Когда мы выходили у площадки возле входа в башни и я собралась распрощаться, столкнулись нос к носу с директором.

— О, вы уже все осмотрели? Я торопился поскорее закончить дела и составить вам компанию.

— Мариона прекрасная рассказчица, узнал много нового о гимназии.

— Тэа Эста, большое вам спасибо.

— Огромное вам спасибо, директор.

Похоже, такая яростная благодарность в ответ на его слова слегка удивила главу гимназии, но Орсель быстро переключил внимание мужчины.

— А как у вас с безопасностью? Тут поступали некоторые жалобы, будто в школе не слишком спокойно.

— О, что вы! Мы пристально следим за этим вопросом.

— То есть никаких происшествий с гимназистами?

— Все благополучно.

— И даже в лазарет недавно никто не попадал по причине, может быть, неудачных экспериментов или магического удара?

— Мы стараемся исключить даже саму возможность подобных случаев.

Меня в этот момент кольнуло не хуже, чем в миг скрепления обещания клятвой. О чем сейчас спрашивал сенатор? Не попадал ли кто недавно в лазарет? Вопрос, для директора являющийся лишь проявлением бдительности нового инспектора, меня не на шутку взволновал. Астаил ведь выпытывал имя поклонника, которого, как он выразился, я подпустила к себе. И Эсташ тогда странно отреагировал на прикосновение. Вздрогнул, словно действительно от удара, и по какой-то причине сразу же догадался о моей помолвке. Он даже понял с кем, хотя я сама понятия не имела. Символику рода защитник увидеть не мог, тогда, значит, кольцо как-то отреагировало? Сенатор сейчас пытал директора, стремясь узнать имя, как мне и обещал. Но если не гимназист обратился в лазарет, а преподаватель?

— Вы позволите идти, директор? — обратилась к начальнику академии.

— Конечно, Мариона, — великодушно отпустил тот.

— Был рад встрече, — проявил галантность сенатор и даже умудрился поймать и поцеловать мою руку, демонстративно отобрать которую в присутствии директора я не могла.

Провожаемая взглядом Орселя, поспешила скрыться в башне, после чего рванула со всех ног к павильону магической защиты. Девчонки так часто твердили расписание уроков Эсташа, что даже я его выучила. У тен Лорана через двадцать минут начиналась тренировка со вторым курсом, а мне жизненно необходимо было выяснить, что с защитником все хорошо.

Домчавшись до лестницы женского крыла, облокотилась о перила и принялась ждать. Мимо сновали второкурсницы, некоторые здоровались и, наверное, удивлялись, увидев меня здесь. Полагаю, отнесли к ярым поклонницам тен Лорана, ожидающей чудесной минуты, когда смогу увидеть вожделенный объект. Собственно, этого я, конечно, и ждала, и даже думать боялась, вдруг Эсташ не придет.

Но вот уже гимназистки скрылись за дверями зала для тренировок, ассистент вышел и проверил пустой коридор, а тен Лорана все не было. Моя тревога росла. Я даже через перила перегнулась, стремясь увидеть мельком или хотя бы расслышать звук шагов. А потом защитник появился так стремительно и бесшумно, что удивил выглядывавшего его в другой стороне ассистента. Как раз в этот миг прозвенел звонок, и мужчины направились к дверям зала.