Но тогда были живы великие люди вроде Фаринаты дельи Уберти и Моски де Ламберти… А сегодня кто спасет город?

Данте казалось, что рассчитывать он может только на свои собственные силы.

Да, кажется, настал звездный час Алигьери!

— Скажи мне, простая душа, — поэт задал начальнику стражи неожиданный вопрос, — зачем, по-твоему, я родился под знаком Близнецов?

Неискушенный в астрологических премудростях капитан удивленно вытаращил глаза и даже попятился.

С другой стороны реки «черные» выкрикивали оскорбления в адрес «белых», собравшихся за подъемом на мост Понте Веккьо и топтавшихся там с факелами в руках.

Данте с облегчением заметил, что забияк меньше, чем он думал.

Может, их еще удастся усмирить?

— Как понять, что это «черные»? — спросил он у капитана.

В неверном лунном свете видна была только беспорядочная толпа по ту сторону возвышения.

А вдруг это и есть загадочные гибеллины, о которых ходят упорные слухи?

— У них на знамени Святой Георгий, — ответил капитан. — А у наших — Иоанн Предтеча!

В Данте чуть не попало несколько камней, отскочивших от деревянных стен лавок. Поэт спрятался за изуродованной статуей Марса, возвышавшейся на середине моста. С другой стороны реки внезапно вспыхнул яркий огонь.

На той стороне реки «черные» стянули штаны и презрительно показывали противникам голые задницы.

Потом на мост въехал всадник — широкоплечий мужчина с большой головой и пышной седой бородой.

Увидев его, Данте поморщился. Даже на приличном расстоянии он разглядел в свете факелов лицо всадника.

— Проклятый Корсо Донати! — прошипел рядом с поэтом капитан. — Главарь этих разбойников! Нет чтобы их утихомирить, он гарцует здесь, разжигая бунт против законных властей! Надо бы поступить с ним так, как это делают в Пизе!

— А как делают в Пизе? — рассеянно спросил Данте.

— С такими, как он? Их заживо замуровывают в башни. Или вешают на реях галер, вымазав тело смолой, чтобы дольше не разлагалось! Так они и висят там в небесной могиле…

Данте вспомнил о страшной смерти графа Уголино, замурованного в Голодной башне со своими сыновьями.

Хорошо бы вымазать Корсо Донати смолой и повесить, чтобы он долго болтался на виселице в назидание себе подобным!

Внезапно на Данте нашло озарение. Как же он раньше об этом не подумал?! Небесная могила! Внизу то же, что и вверху! Разве не это он слышал? А вдруг это и есть путеводная нить Ариадны, которую он так долго и упорно искал?!

Данте совершенно отчетливо увидел у себя перед глазами пентаграмму, Венеру, звезды…

Надо немедленно вернуться в таверну, арестовать убийцу и пытать его до тех пор, пока он во всем не признается! Это он! Наверняка это он!

Поэт повернулся, чтобы выкрикнуть приказ стражникам, но тут же нырнул за стену, спасаясь от непрерывного града камней.

Отчего-то ему не очень хотелось отдавать этот приказ. Пытки всегда вызывали у него отвращение.

Нет, он не может подвергнуть им образованного человека! И конечно, не по соображениям христианского милосердия. Ведь убийца поставил на службу злу свой ум и свои знания. Однако, помимо всего прочего, он бросил Данте вызов. Он все время намекал ему на свои преступления, не сомневаясь в том, что поэт все равно ничего не поймет.

Данте решил, что должен победить такого соперника умом, а не руками палача. Ведь даже закованный в цепи убийца все равно смотрел бы на поэта, так и не сумевшего ничего понять или доказать, с презрением.

А Данте и правда не понял мотивы убийств, хотя догадывался, кто их совершил, прячась среди ученых мужей Третьего Неба.

Возможно, какие-нибудь улики, проливающие свет на мотивы преступлений, находятся у убийцы дома? Надо обязательно обыскать его жилище!

Внезапно выскочив из укрытия, поэт помчался к мосту.

— Куда вы?! — в ужасе вскричал у него за спиной капитан. — Там же «черные»! Вы что — рехнулись?!

Данте бежал по мосту. Вокруг него все громче и громче звучали возбужденные крики.

— Зачем вы к ним бежите?! Вы что — за них?! Предатель!

Поэт не останавливался.

Этот болван еще ответит ему за все оскорбления! Но не теперь. Сейчас некогда…

На бегу Данте вспомнил, как в детстве ходил на этот мост с другими мальчишками. Вспомнил он и лавку кожевенника в центре моста, вечно пахнувшую лошадиной мочой, которой дубили кожи. У задней стены этой лавки была лестница, по которой можно было забраться на крышу и перебежать мост по крышам лавок.

К счастью, эта лестница была на месте, хоть и покосилась от старости.

«Черные» с другой стороны моста заметили бегущего прямо на них человека с регалиями приора и попятились, думая, что он ведет в атаку стражников. Однако, поняв, что он один, они снова воспрянули духом и бросились на мост.

Карабкаясь вверх по лестнице, Данте слышал их топот между лавками. Когда поэт забрался на крышу, один из «черных» добежал до середины моста и прицелился в него копьем. Данте швырнул в него доской и перескочил на крышу соседней лавки. Ее крыша предательски затрещала, но не подломилась.

Поэт перепрыгнул на следующую лавку. Оставшиеся внизу «черные» некоторое время ничего не понимали, и Данте хватило нескольких секунд их замешательства, чтобы добраться до последней лавки. Он спрыгнул на землю за спинами у бунтовщиков, которые только сейчас поняли его хитрость и бросились к нему с копьями.

Данте спрыгнул на землю, упал и покатился вниз с моста, с горечью думая, что уже не так ловок, как в юности. Поднявшись на ноги, он стал оглядываться по сторонам в темноте, пытаясь понять, где оказался. Внезапно он заметил, что слева на него несется огромная тень.

Несколько мгновений Данте казалось, что на него скачет огромный кентавр, но это оказался Корсо Донати верхом на лошади. Вслед за ним спешили его телохранители. Опаснее всего сейчас для поэта были трое воинов в тяжелых панцирях. Данте с возмущением узнал в них наемников кардинала Акваспарты. Один из них был тем, кто оскорбил его при входе в покои папского нунция. Как поэт и подозревал с самого начала, эти негодяи помогали «черным». Теперь они, конечно, его прикончат, чтобы он не вывел их на чистую воду!

Данте подумал было, что ему пришел конец, но заметил путь к бегству. С одной стороны подъема на мост, построенного для телег, была узкая лестница. Поэту была видна только одна ее ступенька, но он надеялся, что может спуститься по ней к самому берегу.

Бросившись к лестнице, Данте увернулся от окованной железом палицы, едва задевшей его, и от чьих-то рук, пытавшихся схватить его за одежду. Обогнав одетых в тяжелые доспехи наемников, поэт бросился вниз по лестнице. Наемник, пытавшийся поймать его, потерял равновесие и рухнул прямо под ноги двоим своим товарищам. Те споткнулись об его тело, упали и покатились вниз по лестнице. Несколькими ступеньками ниже им удалось остановиться, и они попытались встать. Тем временем Данте сбежал на берег и бросился в сторону плавучей мельницы возле моста Понте алла Каррайя. Наемники рванулись вслед за ним по лестнице, стараясь не поскользнуться и не проколоть друг друга пиками.