– Теперь это платье будет моим любимым. Я надену его на Новый год, 8 марта, потом на твой день рождения, потом на Витькин, и на свой.

– Даш, на твой день рождения у тебя будет новое любимое платье, которое ты наденешь на Новый год, потом на 8 марта… – хохоча, как ненормальные, мы, наконец, покинули магазин.

* * *

– А тут ничего, миленько, – Дашка придирчиво осматривает стильный интерьер маленькой кофейни.

До назначенной встречи в ресторане с нашими мальчишками ещё остаётся уйма времени.

– Это местечко мне напоминает Париж, – говорю очень тихо, словно боясь спугнуть и развеять эту волшебную атмосферу, напомнившую мне любимый город.

– Так любишь Францию? – в голосе Дашка просквозили ревностные нотки.

– Париж люблю… и очень скучаю, – честно признаюсь ей.

– Любишь больше, чем Родину? – Дашка сузила глаза, и мне стало смешно.

– Я не знаю, Даш, я люблю свой город и очень тосковала по нему, но Париж… – я мечтательно закатила глаза.

– Пока ты не пригласишь меня в свой хвалёный Париж, даже не надейся, что я тебя пойму. Ишь ты, француженка, мадам Шеро, едришь-париж!

– Мадемуазель! – возмущённо исправляю я.

– Ой, да пофиг!

Официантка принесла нам кофе и пирожные и пожелала приятного аппетита.

– А я смотрю, тебя не пугает жирная задница, – Дашка кивнула на блюдо с десертом, отщипнула крошечный кусочек и, положив на язык, довольно замычала.

– Мы с ней уже давно договорились – я даю ей хорошую нагрузку, а она прощает мои маленькие слабости.

– В детстве она у тебя не была такой сговорчивой, – заметила Дашка и тихонько воззвала в разрисованный потолок: – Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы все калории пошли мне в сиськи! – после чего она жадно накинулась на пирожное, а я расхохоталась.

– Уверена, что парочка дополнительных кэгэ лишними для тебя не будут, – замотивировала я подругу, но та сделала страшные глаза и так яростно замотала головой, будто я уже собственноручно навесила на неё эти самые килограммы.

Прикончив десерт, она откинулась на мягкую спинку кресла и хитро сощурилась…

– Слушай, Динка, мне не даёт спокойно жить один вопрос – почему у тебя нет мужика?

Ох, зря неугомонная Дашка полезла в эту кухню, но обижать её мне не хочется, поэтому отвечаю честно:

– Отношения – это всегда большая ответственность и взаимные обязательства, а я не чувствую, что готова… Я не стану жертвовать личным временем, не готова к уступкам и компромиссам, и уж тем более, к проявлению заботы.

– Хм, это ты пока так говоришь! Значит, ещё не влюблялась по-настоящему.

«А мне и не грозит по-настоящему», – с горечью понимаю я, но в ответ лишь пожимаю плечами.

– А вот когда будут у тебя свои дети, то ты вообще забудешь про личное время, – поучительно заявляет подруга.

Сердце отзывается тупой болью, но я продолжаю с улыбкой смотреть на Дашку.

– Дети, Дашунь, это совсем другое – это наша плоть и кровь, наше будущее. А мужики…

– А че мужики? У них тоже, между прочим, и кровь, и плоть… А, кстати, о плоти – у тебя с этим как?

– С чем? – я усмехаюсь.

– С сексом, конечно! Мужики для тебя ненужные обязательства, а как же потрахаться?

– Но секс – это же не повод заводить отношения.

– Да?! – пискнула Дашка и посмотрела на меня, как на инопланетянку. – А-а-а… это типа трах без обязательств?!

– А это так странно? – мне непонятно её удивление.

– Ну-у, не знаю… наверное, это даже круто… Вот только ты рассуждаешь, как кобель потаскун.

Я рассмеялась.

– Я не таскаюсь, Даш, но если меня не интересуют романтические отношения, то это вовсе не значит, что я должна похоронить интимную жизнь.

Я и так её чуть не похоронила.

– Ну, так-то да… Дин, а что, у тебя никогда не возникает желания задержаться рядом с каким-нибудь ядрёным перцем?

– А зачем? Перец привыкнет, привяжется, и начнутся проблемы.

Дашка потрясённо уставилась на меня и, кажется, даже не заметила, что доедает моё пирожное. Ох, чужая я здесь, непонятная… Да и везде непонятная.

– Слушай, Динка, ты какая-то неправильная женщина – рассуждаешь, как зажравшийся холостяк. Или в вашем Париже все такие чокнутые?

– Успокойся, подруга, не все. Навязанные стереотипы гораздо сильнее нас, и мы по-прежнему остаёмся рабами общественного мнения.

– Но ты-то уж понятно, что не рабыня. – Дашка положила локти на стол, приблизилась ко мне и понизила голос: – Скажи, а что из себя должен представлять мужик, которому ты позволишь проложить путь к себе в трусики? Ты как их выбираешь?

Память тут же подкинула очень сомнительный «путеводитель», и я с досадой поморщилась.

– Знаешь, Даш, не хочу тебя разочаровывать, но, как показала практика, этот путь гораздо короче, чем… – я на мгновение задумалась, – …чем к сердцу. И в выборе секспартнёра мозг обычно не участвует.

– Ну, хоть в чём-то мы с тобой похожи, – Дашка хохотнула. – Да нет, всё правильно, Динка, жить нужно в кайф. А то, пока найдётся достойный претендент на твоё сердце, писька покроется мхом. А уж, если следовать советам мозга… Ой, ну всё, пойдём уже, а то наши мучачос все дела себе отморозят. Как там этот кабак-то называется?

– Дуэт, – напоминаю я.

– О, как! А наш-то квартет туда впустят, или там только по парам?

2003 год

На бабкиной даче мне действительно понравилось. Два дня я гуляла по лесу, впитывая пьянящий аромат природы. Наверное, она делилась со мной жизненными силами, потому что у меня вдруг появился аппетит, и спать я стала спокойнее. Я много купалась в реке и даже с удовольствием загорала. Вот загорю дочерна, и пусть бабка объясняет друзьям и соседям, откуда у неё темнокожая внучка. Эльвира не тревожила меня абсолютно. Кормила регулярно и вкусно, но обращалась ко мне лишь в случае крайней необходимости. Не то чтобы она объявила мне бойкот, скорее, опасалась нарваться на грубость. А на меня снизошло умиротворение, и затевать скандал не было никакой охоты. Но Эльвире-то об этом знать необязательно, пусть лучше помалкивает в тревожном ожидании бунта.

А в воскресенье вечером, когда настала пора возвращаться в город, я вдруг поняла, как же мне не хочется покидать это удивительное место, и решилась обратиться к бабке:

– Эльвира, а мы не могли бы пожить на даче? До города ведь недалеко и Леонид Петрович мог бы ездить на работу отсюда.

– Ох, Дианочка, деточка, тебе и правда здесь понравилось? – бабка всплеснула руками. – Ты даже не представляешь, как я рада! Конечно, я предложу Лёнечке, да он и сам об этом подумывал. Ведь у нас тут такая красота, а воздух какой! – бабка в сотый раз принялась описывала красоты окружающей среды и пользу от пребывания в этой самой среде, а я ловлю вечернее солнышко и с наслаждением слушаю стрекотание кузнечиков. Благо, бабке так и не удалось их перестрекотать.