А еда на его тарелке выглядела аппетитно. У меня даже слюнки потекли, и некстати вспомнилось, что вчера вечером я практически ничего не ела. Несмотря на все это, мирно завтракать с ним не хотелось. Поэтому я сидела с прямой спиной, сложа руки на коленях.

– Что тебе положить? – посмотрел он на меня.

Язык не повернулся сказать, что ничего не хочу, поэтому спросила другое, тщательно подбирая слова, чтобы не обращаться к нему лично:

– Какова тема разговора?

– Ты узнаешь о ней, когда хоть немного поешь, – отрезал он и тут же более нейтральным тоном спросил: – Омлет будешь?

Не желая выводить его из себя раньше времени и нарушать хрупкое перемирие, я кивнула.

Он наполнил мою тарелку, пододвинул тосты и налил какао. Какао! И это при том, что у него в чашке был чай. Мне только и оставалось, что хлопать ресницами, задаваясь вопросом, откуда он узнал, что я его люблю.

– Что-нибудь еще? – вежливо поинтересовался он.

Я лишь отрицательно качнула головой и взяла столовые приборы. Как будто против воли, отрезала маленький кусочек омлета и положила себе в рот. Он взорвался разнообразием вкуса у меня на языке. Воздушный, с зеленью и сыром, он просто таял во рту. Я чуть не заурчала от удовольствия. Посмотрев вскользь на дейгасса, так и замерла, потрясенная его голодным взглядом, устремленным на меня. Как будто он готов был наброситься и съесть меня в эту минуту, в чертах лица проступило нечто дикое. Он тут же отвел глаза, а я с трудом сглотнула. Когда он вновь посмотрел на меня, его взгляд ничего не выражал, а лицо было спокойным.

«Мне показалось», – убеждала себя, но по позвоночнику прошелся холодок.

Я уткнулась в тарелку и больше на него старалась не смотреть. Если первый кусочек омлета показался мне божественным, то дальше я ела на автомате, не ощущая вкуса.

Поев и отпив какао, прямо посмотрела на высокородного.

– Так какова тема разговора? – нарушила я молчание. Он тоже уже поел и пил чай, расслабленно откинувшись на спинку стула.

– О нас. Я понимаю, что в твоей жизни произошло много изменений после нашей встречи, и готов дать тебе время привыкнуть и адаптироваться.

– Привыкнуть к чему? – тут же попросила уточнить его.

– К новой жизни, окружению, ко мне…

– Вы собираетесь меня здесь держать взаперти, чтобы я быстрее привыкала? – язвительно спросила его.

Мужчина чуть поморщился и ответил:

– Ты здесь не пленница. Ты – моя жена.

– А в чем разница?

– Как моя супруга, ты займешь место рядом со мной. Будешь помогать в делах. Ты хотела улучшить жизнь простых людей? У тебя появится такая возможность. После того как закончишь обучение, сможешь выбрать то направление деятельности, которое тебе наиболее интересно.

– Все это я могу сделать и без вас, пусть и не в таких масштабах. Место вашей жены меня не привлекает. Я не мученица, и быть несчастной ради осчастливливания других людей мне неинтересно.

– Ты забываешь, что ты уже моя жена, – с нажимом произнес он. – И мне напомнить, что меня бесит твое обращение на «вы»?

Он поставил чашку с чаем на стол, в резких движениях прорывалось скрытое раздражение.

– А меня бесит, что ограничили мою свободу и просто уведомили, что я стала женой с кучей обязанностей. Никто не поинтересовался, хочу ли я всего этого!

Мне показалось, что мой новоявленный муж взорвется после этих слов, но он сдержался. Правда, не без усилий. Я явственно услышала скрежет его зубов.

– Ты моя жена, этот факт неизменен. Тебе решать: или страдать, или постараться привыкнуть к новой жизни. Я бы хотел сделать тебя счастливой, но понимаю, что это невозможно без твоего согласия. Все в твоих руках.

Последние слова подсластили пилюлю, но я понимала, что все как раз в руках дейгасса. У него власть, сила на его стороне, а я против него, как щепка на ветру. Мне нужно было выиграть время, чтобы понять, как действовать дальше.

– Если вы действительно желаете сделать меня счастливой, то начните прямо сейчас. Я хочу продолжить свое обучение в институте, посещая этот самый институт. Человек – существо социальное. Ему необходимо общение с другими людьми, чувствовать себя частью общества, а не его изгоем.

Губы дейгасса сжались в тонкую линию, как будто он сдержал готовый сорваться с губ отказ.

– Если ты хочешь, чтобы я пошел тебе навстречу, то и сама должна сделать этот шаг, – чуть помедлив, с намеком произнес он.

Некоторое время мы мерялись взглядами, и я уступила.

– Для меня это важно… Астарт.

Он чуть прикрыл глаза, когда я произнесла его имя, но больше ничем не выказал своей реакции.

– Хорошо, – дал согласие он. – Только помимо института ты будешь заниматься еще и с нашими преподавателями. Тебе подберут учителей и составят график, чтобы он не пересекался с учебой в институте.

– Хорошо, – также согласилась я. Глупо было отказываться от возможности изучить их общество, раз уж я в него попала, но в то же время мне было тошно от своей покладистости.

– Только при посещении Земли ты будешь надевать биометрический браслет.

– А что это и зачем? – тут же ощетинилась я.

– Ты же не хочешь, чтобы за тобой по пятам следовала охрана? С его помощью они смогут отслеживать все твои передвижения удаленно. Также будут считывать твои показатели и в случае опасности смогут вовремя прийти на помощь.

– А еще исключит вероятность моего побега, – скривилась я.

– Не советую больше совершать такую глупость! – тут же вскинулся он, в голосе прозвучали стальные нотки. – У меня создалось впечатление, что ты решила быть благоразумной. Или я ошибся?

– Решила. Теперь я настолько благоразумна, что и самой противно.

– Я рад, а то хотел уже приказать убрать все бьющиеся предметы.

Я удивленно посмотрела на него, спрашивая себя, не ослышалась ли я, так как это прозвучало с намеком на юмор.

Между тем он продолжил:

– Этот браслет нужен в первую очередь для защиты. От охраны ты отказываешься, но она тебе необходима. Я занимаю такое положение, что многие могут захотеть навредить мне, причинив вред тебе. Это относится именно к людям, так как среди моего народа таких самоубийц нет.

– Откуда такая уверенность в своем народе? – не могла не поддеть я.

– Это уверенность в своих силах защитить то, что мне дорого, – парировал он.

Вот глупые мы, женщины. Услышав, что я ему дорога, мне стало неожиданно приятно. Ведь чисто гипотетически приятно знать, что ты кому-то дорог. Пусть даже паршивому дейгассу. Я, конечно, постаралась затолкать подальше это чувство и резво встала с места:

– Ну, раз мы договорились, то я побегу собираться на лекции. Где я могу пересесть в свою машину? Она так и осталась на стоянке у института или ее перегнали?