— Любовь Павловна, соседка твоя. Она из наших, но давно на пенсии уже. Я попросил ее приглядывать за тобой. Сначала она позвонила и сказала, что к тебе пришел Илья. А потом позвонила второй раз и сказала, что пришел Шанцуев. И я приехал так быстро, как смог.

Шокирующая информация валится на меня словно кирпичи на голову. Я просто смотрю в упор на Терентьева и недоуменно моргаю глазами.

— Ксюша, — начинает тихим, но жестким голосом. — Илье ничего не грозит. Я уничтожил весь компромат на него. С телом я сейчас тоже разберусь. Но вы с Ильей должны отсюда немедленно уйти. И тебе в эту квартиру лучше никогда не возвращаться. Этот дом строился для разведчиков, им тут выдавали квартиры. Потомки многих из них уже продали жилье и тут живут в том числе обычные люди, но еще много и наших осталось. Люба, например. Она своя, ей можно доверять. Но не все тут такие, как она. — Петр Олегович переводит дыхание, а потом продолжает. — И еще важный момент. Ты избавилась от Шанцуева, но не от системы. Илье по-прежнему опасно находиться возле тебя. Я попробую сделать, что в моих силах, но ты сама понимаешь, что вряд ли тебя когда-нибудь отпустят по-настоящему. Хотя я попытаюсь, чтобы отпустили.

— Я знаю, что меня никогда не отпустят.

Он крепко меня обнимает и хлопает по спине.

— Давай, девочка моя. Твои папа и мама не хотели, чтобы ты была в разведке. Поэтому и попытались уйти из нее накануне твоего совершеннолетия, но эта тварь не дала им. А Таня еще и беременна была. Твои родители всегда хотели второго ребенка, но боялись. Не хотели, чтобы их детей постигла та же учесть. — Он отстраняется от меня и слегка встряхивает за плечи. — Давай, Ксюша, соберись.

Я делаю глубокий вдох и быстро киваю ему головой. Выхожу из гостиной и бегу в свою комнату, Илья идет следом за мной. Я быстро переодеваюсь, не глядя на него.

— Что он тебе сказал? Кто это вообще?

— Друг моих родителей. Он все уладит, но мы должны уйти.

Я выбегаю из комнаты мимо Ильи и направляюсь в ванную. Там я отодвигаю тайник родителей, беру свой паспорт и деньги.

— Давай пистолет, — говорю Илье. Он последовал за мной и в ванную. При этом продолжает держать в руках оружие.

— Зачем? — Недоверчиво спрашивает.

— Затем, что мне нужно избавиться от него!

И не дожидаясь ответа Ильи, я выхватываю у него из рук пистолет. Бросаю в сумку последние нужные мне вещи и перед выходом еще раз захожу в гостиную. Терентьев тихо говорит с кем-то по спецсвязи. Видит меня и отключает звонок.

— Спасибо вам, Петр Олегович, — говорю со слезами на глазах.

— Не за что, Ксюша. Я должен был уберечь тебя от всего этого раньше, но Шанцуев, как чувствовал, что я могу помешать тебе пойти в разведку и отправил меня тогда на полгода в Японию. А когда я вернулся, обнаружил тебя уже в школе шпионок. Приглядывал всегда за тобой со стороны и в «Росстрой» тебя специально затащил, чтобы ты была под моим присмотром. Но больше нам с тобой лучше не встречаться. За Шанцуева не переживай. Его и так хотели убирать, потому что стал слишком сильно качать свои права. И за Илью своего не бойся, компромата на него больше никакого нет, я сжег все бумаги. Но помни, что ты по-прежнему не свободна. И неизвестно, станешь ли. Поэтому тебе все так же нельзя ни с кем сближаться. Это будет опасно для них.

— Да, я все понимаю.

Терентьев еще раз меня обнимает. Подходит ко мне и Николай.

— Твой отец спас мне жизнь на одном из заданий. Так что я Сережин должник.

И не дожидаясь моего ответа, он тоже меня обнимает. Илья стоит в прихожей и наблюдает все это со стороны. Хорошо, что и Петр Олегович и Николай говорят тихо, так что Ток ничего не слышит.

Мы с Ильей молча выходим из квартиры и вызываем лифт. Открывается дверь напротив и в подъезд выглядывает Любовь Павловна. Она смотрит с широкой улыбкой.

— Спасибо вам, — говорю ей.

— Не за что, Ксюша. Надеюсь, больше не увидимся. Не за чем тебе сюда приходить. А квартиру я закрою и присмотрю, не переживай. У меня есть дубликат ключей. Еще твоя мама мне давала, чтобы я приглядывала за тобой школьницей, когда они с Сережей уезжали на задания.

Все чудесатее и чудесатее. У меня уже даже нет сил удивляться.

Приезжает лифт, мы с Ильей заходим и я напоследок машу рукой старушке. Мы едем в тишине. Так же молча выходим из подъезда. Я направляюсь к своей машине, Илья идет за мной. Когда я останавливаюсь у водительской двери, я поворачиваюсь к нему.

— Компромат на тебя уничтожен, тебе больше ничего не грозит. За Шанцуева тоже не переживай, этот мужчина все уладит.

— Кто он?

— Разведчик, руководитель службы безопасности «Росстроя» и друг моих родителей. Я не знаю, какое у него звание и как он вышел на гражданку, но очевидно, что он по-прежнему имеет связи с системой. Потому что у нас «бывших» не бывает. Он был моим начальником в «Росстрое», и ему я принесла компромат на тебя. Он отдал правоохранительным органам только информацию о 50 миллионах, чтобы усыпить бдительность Шанцуева, но не помогло. Остальную информацию на тебя он сжег. Тебе больше нечего бояться, Илья. Твоя жизнь в безопасности.

Он смотрит на меня в нерешительности.

— А твоя? Ты теперь свободна? — И мне на секунду кажется, что он задает этот вопрос с надеждой в голосе.

— К сожалению, нет, Илья. Вряд ли я когда-то буду свободна. Я избавилась от Шанцуева, но не от системы. И тебе по-прежнему опасно находиться возле меня. Вообще всем людям опасно находиться возле меня. Так что лучшее, что я могу для тебя сделать — это исчезнуть из твоей жизни. Прощай, Ток.

Я снимаю машину с сигнализации, открываю дверь, бросаю на пассажирское сиденье сумку и уезжаю, оставляя Илью одного на тротуаре.

Через час я уже приезжаю к себе домой. У меня просторная четырехкомнатная квартира в Сокольниках возле парка. Свежий ремонт в пастельных тонах, отлично оборудованная кухня, потому что время от времени я люблю развлекаться готовкой экзотических блюд, большая гардеробная с множеством красивой одежды. Я накупила ее ровно год назад, когда ушла из разведки.

Работая шпионкой, нужно одеваться максимально неприметно. Но после ухода я смогла оторваться и потратила не один миллион на дизайнерские шмотки. Не знаю, зачем я это сделала. Мне некуда их носить. Да и зачем мне одной большая четырехкомнатная квартира я тоже не знаю. Хватило бы и однушки.

Но все же я люблю свой дом. Я не была тут с того самого февральского дня, когда поехала в родительскую квартиру для миссии с Ильей. Когда я у него жила, то приезжать к себе у меня не было надобности. Да и времени. Хоть я и не работала, но дела все равно были. В основном наши с ним бытовые хлопоты. Теперь мне осталось только жить этими счастливыми воспоминаниями. Прокручивать в голове все наши моменты, ночи, его признания в любви. И так до конца моих дней.

На следующий же день я избавляюсь от пистолета. Тщательно вытираю его от отпечатков, разбираю по деталям и выбрасываю их в разных местах. Дома у меня есть свой пистолет в моем тайнике. Туда же я положила и паспорт со своим настоящим именем.