– Джелджех… – обратилась Хатин. – Люди приди сюда оружие-неси, хоти школа-путь. Ты помни? Соседи помни? Волос-цвет? Глаза-цвет? – Она потеребила воротник. – Одежда?

Джелджех в сомнении надула щеки, обернулась к одной из девочек и выдала поток слов на своем языке. В самой середине этого ручья Хатин уловила знакомую фразу.

– Стой! Э-э… годи! – Джелджех обернулась, и Хатин зарделась. – Джелджех повтор-скажи то слово! Повтор-скажи… кайетемин? – Хатин поклясться была готова, что именно это слово Арилоу повторяла на пляже, незадолго до смерти Скейна. – Означай… стая-птиц лети, да?

Джелджех смутилась. Она о чем-то тихо посовещалась с другой девочкой, и тут брови у обеих поползли вверх.

– Кайтем ано. – Для Хатин Джелджех произнесла эти слова медленно и отчетливо. – Птица означай… нет. – Она сосредоточенно зажмурилась и снова открыла глаза. – Означай голубь… люди-голубь. Много люди-голубь.

Беседа вновь, срываясь на визг, полетела в языковую пропасть, и девочки молча уставились друг на друга.

– Голубь?

– Голубь. – Кислянка выпятила грудь, повела локтями-крыльями и довольно убедительно проворковала. – Люди-голубь убей школа, да? – Сомнений не было, Джелджех говорила о таинственных незнакомцах, что принесли кувшины с забвенчиками. Но при чем тут голуби? Может, это местное выражение?

При виде лица Хатин кислянка подавила смешок.

– Ктобызнай. Ледирилоу зови банда люди-голубь. Теперь мы все зови банда люди-голубь.

Так значит, это Арилоу дала убийцам такое странное имя, и кисляки просто подхватили его?

Арилоу следила за людьми. Арилоу следила за птицами. Выходит, связь все-таки есть. И какая же? В мозгу промелькнула догадка, и переполненная чувствами Хатин едва сумела заставить себя выразить мысли на просторечи.

– Джелджех, добро-будь, спроси Ледирилоу резон имя люди-голубь. – Она нетерпеливо ерзала на месте, пока Джелджех гладила Арилоу по лбу и переводила вопрос. Арилоу сонно застонала и после выдала поток спаянных слогов. Джелджех выслушала, хмурясь от нарастающего изумления, и наконец обернулась к Хатин.

– Ледирилоу говори она тут. Верх… – Она ткнула пальцем в небо и подергала скрещенными ладонями, изображая зависшую в воздухе птичку. – Она следи, гляди все странный человек гора-ходи. Человек неси голубь-карман. Гляди. – Она хлопнула себя по груди. – Человек. – Она сделала вид, будто пишет на невидимом листочке, который затем аккуратно сложила. Свободной рукой пошарила позади себя и достала еще что-то невидимое, уместившееся в ладони. Протянула Хатин, чтобы та взглянула на него глазами воображения. – Голубь. – Затем вложила бумажку во что-то, прикрепленное на теле голубя, а его подбросила в воздух.

– Ледирилоу лети голубь-след! – Хатин едва сдерживала возбуждение. – Ледирилоу следи голубь-путь?

Джелджех на своем языке задала еще вопросы, на которые Арилоу сонным голосом дала ответы.

– Голубь лети, Ледирилоу след-лети, лети та-сторона-гора… – Джелджех рукой нарисовала в воздухе дугу, изображая птицу, снимающуюся в полет. – Голубь найди другой человек. Человек прячь письмо стол, много еще письмо. Другой человек пиши еще, пусти другой голубь. Ледирилоу следи голубь, найди третий-человек.

Хатин опустилась на корточки рядом с кислянкой, а та, нагнувшись, передвигала по земляному полу камушки, обозначала путь.

– Много люди, – объясняла она, указывая на них, и принялась соединять камни линиями. – Голубь… голубь… голубь… – бормотала она по ходу дела. – Голубь… голубь… голубь… голубь… – Наконец она, запыхавшись, победно улыбнулась. – Много-много люди, – подвела она итог и пожала плечами.

Хатин, прикрыв рот ладонями, глядела на соединенные линиями камни. Так значит, это правда. Туманное, лишь народившееся подозрение обрело плоть. «…Ты заметила, что твои враги узнают обо всем раньше, чем им полагалось бы узнавать?» Этот вопрос таился в темном уголке разума Хатин всю последнюю неделю, заставляя воображение строить догадки о прирученных демонах, злых потусторонних силах.

Нет. Все это время у нее перед носом был простой ответ: сообщения отправляли с голубями. Хатин слышала, что некогда почтарей использовали на старой родине Всадников.

Злоумышленники раскинули по всему острову свою тайную сеть и связываются через голубей. Обычные посыльные слишком долго продираются горными тропами, а любое сообщение в сорочьей хижине прочтет Скиталец. Зато эта система даже после смерти Скитальцев будет жить. Маленькие голуби, которых Джимболи таскала с собой в клетках, наверное, предназначались для подельников, чтобы те потом отсылали ей с птицами вести.

Все это время убийцы боялись, что Арилоу могла узнать или видела, как убивали Совет Скитальцев, или застала бойню в школе Маяка. Но когда все это происходило, Арилоу гонялась за голубями.

Она видела, как жителей «ее» деревни запугивают какие-то вооруженные незнакомцы, и отправила свой разум в погоню за ними. Когда странный человек достал голубя из-за пазухи и выпустил его в воздух, она решила проследить за птицей. Наверное, даже забыла, из-за чего всполошилась, и увлеклась, следуя за почтарями от одного адресата тайной сети к другому.

Хатин ожидала или надеялась услышать вовсе не это. Дело приняло иной, занимательный оборот. Арилоу могла выследить – и выследила, сама того не сознавая, – тайную сеть сообщения. Теперь она могла выдать «Возмездию» всех ее членов: где они, как выглядят, где прячут секретные депеши.

От возбуждения перехватило дыхание; Хатин бросилась к Ферроту и поделилась открытием.

– Феррот, мы этих убийц можем отследить с помощью их же посланников! Выясним, кто убил Скитальцев, кто и зачем подослал к нам Джимболи! Теперь уже сами будем выслеживать их!

На мгновение правую руку защекотало, словно бабочке передалось оживление Хатин от того, что она наконец сделала шаг на пути мести.

С тем же воодушевлением Феррот сжал ей руку, однако улыбка его была невеселой, как будто он разглядел в глазах Хатин нечто тревожное.

* * *

На следующей день на рыночной площади Города Зависти появилась небольшая группа кисляков. Феррот с Хатин как бы случайно наткнулись на них и, объясняясь жестами, купили мыло, побрякушки, деревянных козликов и кокосовый ром, что кисляки привезли с собой в тачке. Обе стороны при этом сохраняли каменные лица, словно прежде никогда не встречались.

Среди предметов, которыми они разжились у кисляков, была карта острова – мастерски исполненная и отмеченная пятью крохотными дырочками. Четыре из них приходились на провинции, зато пятая – самая крупная – отмечала Гиблый Город.

– Люди-голубь, – тихо пробормотала Джелджех. Рядом не было никого, кто мог ее слышать, только Хатин, и Джелджех по очереди указала на каждую дырочку, коротко описывая «люди-голубь», которым они соответствовали: «волос-нет, клюв-нос, черная блуза» или «всегда пой, нога медли». В последнюю очередь Джелджех ткнула в Гиблый Город: – Много-много голубь-держи.