Нужно поспать, сообразил он. Это стало ясно по тому, как менялись цвета, когда он моргал, и по тому, как плыло, подобно пару, лицо Камбера, хотя оно и оставалось на месте. Не стихающее голубиное воркование на чердаке по соседству как-то неровно дрожало, и Проксу отчего-то мерещились в нем голоса.

– Они лишь часть проекта «Хитроплеты», господин Прокс. Помните? В трудные времена крайне важно заручиться поддержкой предков, а потому надо воздать должные почести мертвым. Преимущество рабочей силы, которую можно полностью посвятить заботе о могилах…

– О да, все так. Господин Камбер, у меня глаза кровью не налиты? Куда ни взгляну – всюду пятна, а эти детки почему-то такие… крохотные.

– Дети хитроплетов зачастую такие и есть, – спокойно заметил Камбер, пока Прокс таращился в зеркало. Камбер закрыл ставни, и картина детей, бредущих по холму, сначала ужалась до щелочки, а потом и вовсе исчезла.

– Вам надо отдохнуть, господин Прокс. Ступайте и спите сном праведника.

* * *

И все же, пока Минхард Прокс спал, по всему острову творились такие дела, о которых он, перекраивая мир с карандашом в руке, не ведал.

Что ему снилось? Вовсе не хитроплет с холодной улыбкой на губах и черными бархатными бровями, пробиравшийся тайными лесными тропами с помеченной картой в кармане. Прокс не видел, как этот человек показывает свою татуировку в узкой полоске света у приоткрытой двери и как его впускают за порог и проводят в дальнюю комнату, где его ждала великанша с дредами и вдовьими лентами на руке, такая огромная и очень даже живая. Не видел, как они засиделись до рассвета за составлением планов: понизив голоса и сверкая взглядами, точно клинками ножей.

Он совсем не видел гонцов на спинах птиц, мчащих сквозь джунгли и топи, не видел, как мелькают в пятнышках лунного света похожие на ходули ноги, а вести долетали до каждого члена «Возмездия», где бы он ни находился. В следующие ночи проявятся последствия, но в сравнении с великим планом, поглотившим Минхарда Прокса, это будут дела мелкие, и он их не заметит.

* * *

А вот Камбер не пропустил ничего.

В доме правосудия Порта Палача внезапно случился пожар, в котором, как думали, погиб главный чиновник.

Судья города Силохляба, любивший до рассвета пострелять куропаток в лесу, похоже, пал добычей ягуара – если судить по оставшимся от него клочкам плаща.

Осмелевшие грабители вломились в дом к купцу в Бурликамне и вынесли все ценное. Пропал и сам купец, и все подозревали наихудшее.

Верховный смотритель Земель Праха из Студеной Капели, похоже, скрылся, прихватив выделенную на поддержание погоста казну.

За четыре ночи – четыре исчезновения. Четверо связных Камбера. Совпадений он в этом не видел.

Хуже всего было то, что показала семилетняя дочка домоправительницы, работавшей у пропавшего купца.

…а потом я услышала скрип, как будто дверь отворилась, и вот я спустилась закрыть ее, чтобы крысы не пробрались в дом, и увидела великаншу, у которой вместо волос были змеи, а в руках дубина, но она сказала, что она просто кошмар, и что мне надо вернуться в кровать и проснуться…

Местные власти из показаний выводов не сделали и, судя по всему, поверили, что девочке и правда привиделся кошмар. Однако Камбер смекнул, что к чему.

Плясунья. Это дело рук Плясуньи, а значит, «Возмездия». Но как они узнали, куда бить?

«Кто-то где-то меня видел. Все же мой палец оставил отпечаток, моя нога – оставила след.

Меня заметили».

Прокатившись по разуму Камбера, эта мысль принесла с собой чувство, что надвигается нечто знакомое и неотвратимое.

То же самое он испытал, узнав, что леди Арилоу, которую Джимболи назвала кашеголовой Скиталицей, сбежала из бухты Плетеных Зверей. Это же чувство пронзило его, когда он обнаружил, что бежала она не вдоль Обманного Берега, а осмелилась идти по вулканам и позже внезапно объявилась в Гиблом Городе. Чувство, будто ударился о стену чужой воли.

Камберу стоило огромных трудов внушить Острову Чаек жуткую мысль о коварном заговоре хитроплетов. Он представил леди Арилоу как расчетливого лидера, а после и «Возмездие» – как ее скорпионий хвост, которым она без предупреждения бьет из тьмы. И вот он столкнулся с пугающей возможностью того, что все и в самом деле обстоит так.

Были и еще тревожные сообщения. Целые деревни хитроплетов исчезали чуть ли не в одночасье – до того, как туда успевали добраться ловчие. Ходили слухи о тайной тропе, по которой хитроплеты, не дрогнувшие перед грозными вулканами и джунглями, незамеченными покидали Обманный Берег и шли на восток. Если так, то хитроплеты, похоже, подыскали себе крепость, где леди Арилоу собирает сторонников.

Хитроплеты. Пытаться ловить их – все равно, что стараться ухватить клубок угрей. Скользкие, непостижимые, невероятно увертливые. Даже их имена не передаются на бумаге, ведь они – лишь напевное подражание естественным звукам, которые не полагалось записывать: нельзя было переживать тех, при ком их называли.

Что же делать? Ударить в ответ. Сильно. Избавиться навсегда от этого чувства, что, возможно, за ним – даже за ним, Камбером, – наблюдают, что его видели.

Камбер наскоро набросал письмо, а на следующий день на чердак влетел голубь с ответом. Написанное небрежно, в потеках чернил, письмо было покрыто отпечатками лапок мерцунки.

Господин!

Я сделала, как вы велели, сказала синему человеку отыскать след хитроплетов, идти за ними на восток до тайного укрытия. Нашли семью, что пробиралась джунглями, спешить и стараться не пришлось. Было просто – как устрицу из раковины высосать. Они нас даже не заметили. Привели прямиком назад в Город Зависти. Одно словечко – и мы с Риттербитом займемся уборкой. Жду приказаний в Пальмах на дороге в Город Зависти.

Он еще дочитывал первое письмо, когда на жердочку рядом с голубем сел второй. Послание он тоже принес неподписанное, однако и эту руку Камбер хорошо знал.

Достопочтенный господин!

Вы пообещали, что от меня более ничего в будущем не потребуется и что никто из моих знакомых не останется при своем имени. И то, и другое оказалось неправдой. Вновь вы просите стать вашим соглядатаем и найти следы присутствия хитроплетов в Городе Зависти. И вот, взявшись за дело, я обнаруживаю односельчанина – живой и невредимый, он бродит по кварталу ремесленников на пару с мальчишкой, который носит печатный перстень самого губернатора.

До меня дошли слухи, будто бы они поднимались на склон Камнелома и говорили там с кисляками. Более того, внезапно все прознали о забвенчиках в школе Маяка.

Что еще хуже, поговаривают, будто градоначальник собирает под боком хитроплетов. Якобы готовит из них личную гвардию. Если кто-нибудь догадается о моем происхождении, меня тоже вовлекут в этот Резерв. Переведите меня в другое место. Взываю к вашей чести и слову.