Хатин уставилась на последнюю дырочку. Если «люди-голубь» в Гиблом Городе рассылает так много сообщений, то значит ли это, что он – в сердце заговора, что он зачинщик?

– Люди-голубь здесь какой лицо? – спросила она, указывая на Гиблый Город. Получить бы описание злейшего из врагов!

– Лицо-нет. – Джелджех пожала плечами. – Ледирилоу опиши лицо-нет.

* * *

Через час Джейз, вооруженный меченой картой, уже отбыл на поиски «Возмездия».

– У меня шансов найти их больше, чем у любого из вас, – объяснил он, набирая припасов из тех, что предназначались предкам градоначальника. – Если надо выследить мелкую сошку с голубями, оставьте это «Возмездию». В такое укрепленное место, как Гиблый Город, нам, может, и не удастся проникнуть, но посмотрим, как забрыкается осьминог, если ему отхватить щупальце-другое. – Взвалив на спину сумку, он приготовился храбро противостоять атаке послеполуденного ливня. – Присматривай за Хатин, Феррот. И оба вы отныне старайтесь не высовываться.

Хатин пришлось признать, что приют для тех, кто бежит от руки закона, скрытности мало способствует.

«Ну, вряд ли к нам еще кто в Резерв попросится, – утешала она себя. – Так далеко на востоке много хитроплетов не живет».

Она ошибалась. За следующие три дня к ним попросилось еще две семьи. К концу недели Резерв снова увеличился вдвое. С собой новобранцы принесли вести из земель, откуда бежали.

Жемчужница, Хвост-Узлом, Улыбка Моря, Игривый Угорь, Колыбель Дикаря и еще десятки деревень на Обманном Берегу сгинули: хижины развалили, большинству сельчан надели цепи на шею и увели в лагеря вроде того, что соорудили в Гиблом Городе. Многие бандиты подались в ловчие, ведь охота на хитроплетов приносила денег больше, чем кража бренди или ограбления складов. И вот те немногие, кому удалось ускользнуть от них, подались на восток. Пробираясь в глубь острова, они узнавали слухи об убежище в Городе Зависти… и днями напролет искали Резерв – единственное место на острове, где еще можно было рассчитывать на спасение.

В рассказах о гонениях проскальзывало одно и то же имя, которое произносилось с ядом.

Минхард Прокс, Чиновник по устранению ущерба. Человек без лица.

Прокс еще никогда не был так счастлив.

Это походило на приступ лихорадки, в том смысле, что ни о чем другом Прокс не думал. Блестящие стрелки часов вращались, сливаясь в золотистые диски. Прокс ел и пил все, что приносили, но вкуса не чувствовал.

Лишь проработав за столом четырнадцать часов кряду, он порой ощущал хруст в спине и железные тиски, сдавившие глаза. Тогда он вставал и прохаживался по комнате, инстинктивно задерживаясь перед зеркалом. Проводя пальцами по онемевшей коже лица, он больше не видел себя да и не помнил, что полагалось видеть в отражении. Отвернувшись, он замечал, как по небу за окном кто-то небрежно рассыпал звезды, и ему страстно хотелось выровнять их строгими рядами.

Это дело ждало его всю жизнь. И секунды нельзя было тратить на колебания. Туго свернутые пергаментные свитки на столе походили на волшебные палочки, взмахом которых он мог перетаскивать города через долины, валить лес, возводить мосты. Но голову кружила вовсе не власть. Боевым пылом его наполнял размах проблемы и беспорядков, с которыми приходилось иметь дело.

Берешь проблему и видишь, что с нею связана другая. Теперь, когда Скитальцы мертвы, дела устраивались медленнее обычного. Новости шли черепашьим шагом. Волшебным исключением стал, конечно же, Камбер. Спокойный и сдержанный, он неким образом всегда умудрялся получать сведения первым.

Гибель Скитальцев ввергла купцов в хаос. Никто не знал, как торговать с отдаленными городами. Пока в амбарах гнил урожай, где-то голодали люди. Прокс начинал понимать, как же на самом деле мало еды на Острове Чаек.

– Нас ждет тяжелая зима. – Он говорил сам с собой, но не удивился, услышав ответ:

– Трудности намечались еще до гибели Скитальцев.

Проксу больше не казалось странным, что Камбер стоит прямо у него за спиной. Камбер словно проник в его разум, и его голос звучал, как продолжение собственных мыслей Прокса.

– Новый лагерь станет настоящей дырой для припасов, – продолжал Прокс. Это была его новейшая выдумка: крупный и постоянный острог, куда предстояло свезти хитроплетов из разбросанных по острову временных узилищ.

– Не обязательно. – Карта лагеря выскользнула из-под рук Прокса, и на смену ей легла другая – карта Копьеглава. – Все зависит от того, где строить.

С этой непокорной задачей Прокс сражался в уме, и вот она, подобно детали, с щелчком встала на место, и все заработало. Незанятые зеленые верхние склоны Копьеглава так и манили. Прореди джунгли – чем не поля под фермы или будущая плантация? Там не водились орлы – не то что на вершине Повелителя Облаков, не случалось оползней и не было так пустынно – как на склонах Скорбеллы, не случались землетрясения и не били гейзеры – как в окрестностях Камнелома. И все же эти земли оставались не заняты. Почему?.. О, ну конечно же, старое суеверие, будто Копьеглав готовит возмездие. Не использовать эти земли – преступление, а если работникам не оставить иного выбора, кроме как возделывать землю…

– Это единственный способ прокормить лагерь, – шепотом произнес Прокс. – Нельзя же морить хитроплетов голодом.

– Это единственный способ накормить всех, – произнес еще один голос, вплетаясь в его мысли. – Нас слишком много, и живых, и мертвых. У мертвых и вулканов – лучшие земли. Мертвых грабить нельзя, значит, остаются вулканы. Некоторые фермеры уже начали возделывать нижние склоны, а с помощью хитроплетов мы освоим и верхние.

– Но… не могут же они все работать на плантации. Как быть старикам, калекам, детям?

– Им можно подыскать другие задания, полегче. – Длинный тонкий палец постучал по карте ниже по склону, указывая на большое затушеванное пятно, подписанное «Земли Праха». – Нужно очищать домики для духов, совершать подношения, зажигать свечи. А если разделить семьи, у взрослых это отобьет охоту бунтовать – из страха за детей и стариков. Меньше будет кровопролитий. К тому же так куда человечнее.

– Да… да, – бормотал Прокс, едва ли понимая, что говорит. В уме он уже строил заграждения, составлял расписания и назначал переклички.

Звезды устали ждать, что он их упорядочит: Прокс был занят делами, а они гасли одна за другой. Он работал, пока солнце не встало, поднялось в зенит и начало садиться. Когда оно отвлекло Прокса, заглянув к нему в комнату, тот подошел к окну и увидел, как в сторону далекого Копьеглава вдоль кромки холма с трудом бредет колонна крохотных фигурок.

Прокс сильно сощурился, пока не стал различать маленькие руки и ноги, тяжелые корзины со свечами и благовониями на спинах, щетки, тяпки и метлы.

– Господин Камбер, откуда на том холме дети? Разве я распоряжался на их счет?